Онлайн книга «Полуночный танец дракона (сборник)»
|
Как ни странно, это, похоже, сработало. – Едет, едет! – оживились дамы. – Да, черт побери! – отозвались кавалеры. Все это время они не смотрели друг на друга. Даже когда огромный, похожий на трансконтинентальный экспресс сдвоенный трамвай остановился, рассыпая искры и шипя тормозами, кавалеры в измятых пропотевших смокингах галантно помогали своим разодетым в пух и прах дамам подняться по железным ступенькам, стараясь не смотреть на их лица. – Оп-ля! – Я уже наверху! – Вот и умница! Вслед за дамами по стальным лесенкам в трамвай забрались и мужчины. Прозвенел колокольчик, прогудел клаксон, и огромный трансконтинентальный экспресс, идущий, правда, только до Венеции [8] (до которой было всего тридцать миль), тронулся с места и поспешил к сокрытому в полуночном мраке месту своего назначения. Это вызвало бурный восторг как у утомленных танцами дам, так и у мужчин, мечтавших поскорее отстегнуть накрахмаленные белые манишки и распустить галстуки. – Мне душно, откройте, пожалуйста, окошко! – Меня знобит, поскорее закройте все окна! Разделившись на арктических и экваториальных жителей, эти старые дети дружно устремились к безмятежным морям и к берегам безумной надежды. Пара, сидевшая в первом вагоне прямо за вагоновожатым, зачарованно наблюдала, как движениями, напоминавшими взмахи дирижерской палочки, он переключал медные рукоятки – левую, правую, среднюю – и при этом непрерывно всматривался в туман. Стальной экипаж вез их от Майрона к Нептуну. Первой молчание нарушила дама: – Вы не позволите мне сесть возле окна? – Разумеется! Я и сам хотел вам это предложить. Они поменялись местами. Она повернулась к окну и стала следить за проплывавшими мимо темными зданиями и деревьями, над которыми виднелись редкие звезды и узкий серп луны. – О чем вы думаете? – поинтересовался он. Ее силуэт смутно виднелся на фоне этих проплывающих за окном теней. – Когда сижу в такой древней развалюхе, – тихо сказала она, – мне всегда кажется, будто я путешествую сквозь время, в прошлое. – Никогда об этом не задумывался, – хмыкнул он, вытягивая шею, чтобы получше ее разглядеть, но она сидела, отвернувшись к окну, казавшемуся ему телевизионным экраном, на котором нерезко настроенные каналы переключались ежесекундно. Он принялся рассматривать свои руки. На них были надеты белые перчатки. – Никогда. – Так задумайтесь, – вздохнула она. – Простите, не понял? – Задумайтесь об этом, – повторила она чуть-чуть погромче и вновь углубилась в созерцание мелькавших за окном ночных картин. – Мне кажется, это связано не только с временем и пространством. Я испытываю донельзя странное чувство… – И что же вы чувствуете? – Мне кажется, что я таю, ну, как будто теряю вес. Чем дальше мы едем, тем легче я становлюсь. Разве это не странно? Может быть, и вы испытываете нечто подобное? – Признаться, нет. – Так не теряйте же времени зря! Расслабьтесь. Сначала невесомыми станут ваши ступни, затем лодыжки, потом колени… Останется только ваша одежда! Он озадаченно покосился на соседку, но так и не смог увидеть ее лица. – Ну так давайте, – шептала она. – Расслабьтесь! Снимите все зажимы! Ну как, получается? – Я действительно начинаю что-то чувствовать. Он откинулся на спинку сиденья. – Не надо ничего говорить, просто расслабьтесь, – продолжала она, не оборачиваясь. – Уже, – пробормотал он, принявшись массировать колени руками. – Почти… – Не лгите! – С чего вы взяли, что я лгу? – Мужчины привыкли лгать – они всю жизнь только этим и занимаются. Пора бы и остепениться. – Нет-нет, – запротестовал он. – Я действительно это чувствую! – Я рада за вас. Только не надо так волноваться. Какое странное чувство, правда? Он молча кивнул. Большой красный трамвай ехал все дальше и дальше, оставляя позади маленькие приморские поселки, открытые поля, детские сады и рощи. – Вы меня просто сразили! – сказал он неожиданно. – Тсс! – прошептала она. – Нет, правда, – продолжал он. – Вы были душой этой вечеринки, заворожив собравшихся своими рассказами, идеями, и все послушно делали то, что вы предлагали! И я действительно теряю вес, в точности как вы и сказали. – Вот и прекрасно. Он обернулся и обвел взглядом покачивавшихся в такт движению трамвая пассажиров. – Вы обратили внимание на то, – сказал он, – что все участники сегодняшнего бала были в белых перчатках? Вы, я, все? – Хотелось бы знать почему? – Она отвернулась. – Я хотел спросить об этом у вас. Мерно покачивавшийся трамвай все глубже и глубже погружался в пучину постепенно сгущавшегося тумана. Он долго смотрел на ее собранные в узел темные волосы и наконец спросил: – Простите, как вас зовут? Помнится, там, в зале, вы назвали свое имя, но оркестр играл так громко, что я, к сожалению, его не расслышал… Ее губы едва заметно шевельнулись. – Простите? – переспросил он. Ее губы шевельнулись вновь. – Вот мы и приехали, – сказала она. – Если вас интересует мое имя, то я могу назвать его хоть сейчас… – Мы уже приехали, – повторила она, отмахнувшись от него и направляясь по проходу между сиденьями к выходу, и была уже на полдороге к двери, прежде чем до него дошло, что она ушла и что состав замедляет ход. Он увидел огни за окном, дверь с шипением растворилась, и он не поспел за своей спутницей, чтобы, выйдя первым, помочь ей сойти. Но наконец он встал рядом с ней, и прозвучали колокольчик и клаксон, и огромный ночной трамвай исчез в ночи, а она все стояла и смотрела на звезды. – Мне кажется, нам следовало бы сойти с дороги, – сказал он. – Мы мешаем движению. – Здесь нет машин, – спокойно ответила она, направившись к обочине. Он поспешил вслед за ней. – Вы только на меня не обижайтесь. – Безлунная темная ночь… Как я ей рада… Настоящая романтика. – Мне всегда казалось, что луна и лунный свет… – Ни луны, ни света, – оборвала она его. – Так лучше всего. |