Онлайн книга «Западня»
|
– Вот как? – Хотя с другой стороны, его поведение во время вашей болезни свидетельствует о том, что он вас любит. – Вы не могли бы выражаться яснее? – с улыбкой попросила его Эрмина. – Извольте, хотя мне не хотелось бы распространять странные слухи, втихомолку циркулирующие в обществе. – Какие еще слухи? – Вы хотите, чтобы я вам рассказал? – Все без утайки. – Ну хорошо! Поговаривают, что воспаление вашего мозга стало следствием агрессивной сцены, под занавес которой господин де Сентак позволил себе повести себя с вами на редкость жестоко и грубо. – Да? Так говорят? – Да. Не буду от вас скрывать, что когда я увидел вашего мужа в катакомбах Руке, где он, как и мы, пытался оказать помощь юному Давиду, то очень удивился, что он не у вашей постели. Ведь события, чуть не стоившие жизни вашему юному кузену, произошли на следующий день после того, как вы лишились сознания и слегли. Помните? – Думаю, да. – В какой-то момент я даже решил, что Сентак явился туда не столько чтобы защитить Давида, сколько чтобы умертвить его. – Но с какой целью? – На этот счет у меня есть одна мысль, но озвучивать ее я не буду, потому как мои слова могут оказаться преувеличением. – А если вкратце? – Если вкратце, мадам, то я до сих пор подозреваю, что господин де Сентак желает от вас избавиться. – И от Давида? – Да. – Но если вы обвиняете его, то в равной степени следует обвинить и господина де Самазана. – Не вижу в этом никаких противоречий. – Но ведь господин де Самазан спас мне жизнь. – Это и есть тот момент, который смущает меня и сбивает с толку. – Более того, нет никаких сомнений в том, что господин де Сентак полностью излечил меня от воспаления мозга. – Говорят, да. – Как вы это можете объяснить? – Боже правый, мадам, никак не могу. Я просто не верю ему, а инстинкт подсказывает мне, что вашей жизни угрожает огромная опасность. – И как ее отвратить? – Это будет нелегко. Господин де Сентак дал вам повод добиваться через суд развода? Перед тем как ответить, Эрмина застыла в нерешительности. – Ах, мадам! Скажите честно! – призвал ее Кастерак. – Вам известно, какую скромную преданность мы питаем по отношению к вам и вашим близким. Можете быть уверены – ни одно произнесенное вами слово не покинет стен этой комнаты. – Ну хорошо! – сказала Эрмина. – Да, я действительно могу требовать развода. – Из-за жестоких побоев? – Да. – Свидетели у вас есть? Эрмина взглянула на Кастерака. – А моего слова, значит, будет недостаточно? – Увы, мадам, нет. – Тогда не будем больше об этом. Все произошло без свидетелей. – В таком случае, если вы боитесь посягательств со стороны мужа, вам остается только одно. – Что же? – Доказать, что господин де Сентак на самом деле никакой не Сентак и потребовать признания брака недействительным. – Несчастный! А как же мое дитя? – Кто обвинит вас, что вы стали жертвой обмана, а его – что он родился сыном самозванца? К тому же господин де Сентак принц, свергнутый с трона король! – Если бы вы только знали, как мне теперь трудно вам верить. – И тем не менее это чистая правда. Но давайте сменим тему разговора и поговорим о деле, решение по которому вам нельзя будет принимать легкомысленно. Вы должны будете хорошенько подумать перед тем, как предпринимать какие-то действия. – О чем же вы хотите со мной поговорить? – Об этой юной девушке. – О принцессе? – с улыбкой спросила Эрмина. – Да. Кто столь опрометчиво прислал ее к вам? – Настоятельница монастыря. Она посчитала своим долгом попросить Маринетту приехать и ухаживать за мной во время болезни. – Но ведь здесь ей угрожает опасность. – Вы всерьез так думаете? – Более чем. У меня даже есть основания полагать, что Сентак не только преследует свои амбиции, являющиеся для него движущей силой, но и воспылал к этому ребенку неподдельной страстью. – Он ее любит! – Думаю, да, мадам. И если мне будет позволительно поделиться с вами своими подозрениями, то, на мой взгляд, вы сами больше не питаете к мужу никакого уважения. – Может, вы, господин де Кастерак, немного преувеличиваете? – Если вы так считаете, мадам, напомните мне о рамках приличий. Эрмина многозначительно помолчала и через несколько мгновений продолжила: – Мне кажется, вы с немалым рвением выдвигаете обвинения против господина де Сентака. – Что вы хотите этим сказать? – Может, вы сами прониклись к этой девушке, к этой знатной принцессе… – Любовью? – Да! – По-вашему, мадам, я влюблен в Маринетту? – Если ваши слова – правда, то она – дочь короля. – Ах, мадам! Если бы я ее любил, если бы считал достойной моей любви, то уж поверьте мне, завоевал бы даму моего сердца – будь она принцессой или посудомойкой… – Но ведь… – перебила его Эрмина вопросительным тоном, в котором вместе с тем присутствовала нотка волнения. – Но я, – продолжал Гонтран, – совсем не люблю Маринетту, или, если угодно, Вандешах. – Тем хуже для вас, равнодушный вы человек. – Увы, мадам! Не так уж я равнодушен. – Ну конечно! – У меня тоже есть тайна, тайна глубокой, неизлечимой любви к одной знатной даме, которая об этом даже не подозревает и, по-видимому, никогда ни о чем не узнает. – Да вы просто рыцарь давно забытых времен. – Не смейтесь, мадам. Я слишком от этого страдаю и не желаю, чтобы мое чувство было предметом шуток. – Даже так? – сказала Эрмина голосом, звучавшим несколько более взволнованно, чем ей хотелось бы. – Может, мне позволительно будет узнать, как зовут этот объект тайной и никому не известной страсти? – Нет, мадам. – Как? Друг мой, вы отказываетесь мне довериться? – Решительно отказываюсь, мадам, по крайней мере сейчас. Но речь не обо мне, а о вас – остерегайтесь мужа! – Что же он может сделать? – Как! Вы, можно сказать, только что признались, что он обошелся с вами очень жестоко – настолько, что вы чуть не умерли! – а теперь спрашиваете, что он может сделать? Знаете, в глубине души я убежден, что он исцелил вас только потому, что преследовал свои интересы – материальные и моральные. |