Книга Западня, страница 89 – Пьер Алексис Понсон дю Террайль

– Полно вам!

– Сей мерзавец решил, что вы можете воспользоваться сведениями, оказавшимися в вашем распоряжении. Причем вы сами сказали ему вполне достаточно, чтобы он был начеку. Если бы у вас хватило смелости вывести мужа на чистую воду, то вы не только отняли бы у него право носить имя де Сентака, но и лишили бы звания вашего мужа, после чего у него больше не было бы возможности стать опекуном вашего сына в том случае, если бы вы умерли, унаследовав…

В этот момент в салон кто-то вошел. Гонтран, к счастью, разговаривавший тихо, тут же умолк. Но это была всего лишь Маринетта.

Завидев Кастерака, юная девушка весело к нему подбежала и спросила, с чем он пожаловал. После первых приветствий, Маринетта обратилась к Эрмине и сказала: – Мадам, я пришла спросить, сможете ли вы принять господина, явившегося с визитом.

– Кто он?

– Господин де Самазан.

– Пусть войдет, – сказала Эрмина.

А когда Маринетта повернулась, чтобы отправиться за Семиланом, мадам де Сентак добавила: – Когда господин де Семилан переступит порог этой комнаты, вы сядете рядом со мной. Это будет нелишне.

– Как вам будет угодно, мадам.

Маринетта ввела в салон бандита, который, впрочем, отвесил весьма грациозный поклон. Он напустил на себя смиренный вид, будто человек, совершивший глупость. И именно об этой глупости тут же завел разговор Кастерак, начавший очень сомневаться в благих намерениях означенного Самазана.

После обмена парой банальных фраз Гонтран спросил его:

– Господин де Самазан, какого дьявола вам в голову пришла эта мысль, более достойная какого-нибудь странствующего рыцаря?

– Она пришла в голову не мне?

– А кому? Давиду?

– Совершенно верно. Мадам, вы помните тот день, когда я имел честь впервые быть вам представленным?

– Да, Давид тогда тоже был здесь, – сказала Эрмина.

– Разговаривая о том о сем, я упомянул, что в детстве любил скакать на коне в доспехах и с украшенным перьями шлеме на голове.

– Да, я помню, так оно и было.

– Мои слова взбудоражили воображение вашего маленького кузена и он попросил меня дать ему почитать книги о рыцарстве.

– Что вы и сделали.

– Я не увидел в этом ничего плохого. Но потом он стал бредить подвигами, его стало одолевать навязчивое желание отправиться навстречу приключениям и он спросил меня, не поеду ли я вместе с ним.

– И как же вы ему ответили?

– Категорическим отказом. Затем сказал, что он сошел с ума, что цивилизация изменила ход событий и что странствующих рыцарей ныне держат взаперти в сумасшедших домах.

– Прекрасно.

– Тогда Давид заверил меня, что речь идет отнюдь не о том, чтобы броситься на поиски приключений, и объяснил, что намеревается выступить против Андюса и его банды.

– Какое безумие!

– Я ответил, что подобное предприятие не только опасно, но и совершенно бесполезно. Однако все было тщетно. «Мне известно достаточно, чтобы отыскать логово бандитов, – сказал он, – и если вы со мной не поедете, я отправлюсь туда один».

– Он вполне на это способен, – сказала Эрмина.

– Я это тоже понял и поэтому решил его сопровождать. Остальное вы знаете.

Свою версию событий – любопытную смесь правды и лжи – Семилан изложил с необычайной легкостью.

Его рассказ выглядел вполне достоверно, поэтому и Гонтран, и Эрмина без колебаний в него поверили.

Маринетта сидела неподвижно, слушая слова этого человека и немало удивляясь услышанному. Голос Семилана производил на нее странное впечатление.

Этот голос она слышала уже несколько раз, причем неизменно в трудных, драматических обстоятельствах.

Поэтому когда бандит закончил свою речь, она подняла на него взгляд и Семилан, до этого совершенно ее не замечавший, был буквально ослеплен мощным потоком света, лучившимся из глаз юной девушки.

«Боже правый! Как же она красива!» – подумал он.

Но этот негодяй прекрасно владел собой и смог скрыть впечатление, которое испытал при виде Вандешах.

– Кстати, о подземельях Бореша, – ни с того ни с сего продолжил Самазан. – Вы, господин де Кастерак, видимо, в курсе того, что там произошло?

– Что вы имеете в виду?

– Гренадера Жана-Мари.

– Что с ним?

– Он арестован.

– Как «арестован»?

– Его взяли вчера днем. Похоже на то, что полиции с некоторых пор стало известно, где он прячется, но они решили одним ударом убить сразу двух зайцев, схватив заодно и его жену.

– Как это случилось?

– В ночь с воскресенья на понедельник один из агентов проследил за Кадишон, которая отправилась к гроту Шансене, где, по всей видимости, располагается вход в катакомбы.

– В самом деле, – сказал Кастерак.

– Так вы знали об этом? – спросил Семилан.

– Да. Продолжайте.

– Говорят, что в тот самый момент, когда она открывала потайную дверь, ведущую в убежище мужа, ее схватили и заткнули рот кляпом.

– Бедная женщина.

– После этого внезапно появились другие агенты, прятавшиеся в окрестностях. В результате проведенных ими поисков несчастного Кадевиля схватили и доставили в Бордо.

– Вероятно, чтобы отдать в руки правосудия?

– Наверное.

Гонтран какое-то время хранил молчание, затем резко вскинул голову.

– Знаете, господин де Самазан, я хочу сказать вам одну вещь.

– Какую?

– После ареста Жана-Мари на нас легла тяжелейшая ответственность.

– О чем это вы?

– Ни одна живая душа на свете не знала, где прячется гренадер.

– А ведь вы правы!

– И лишь благодаря непредвиденной случайности этот секрет стал известен господам Мэн-Арди, Бюдо, Мальбесану и мне.

– Чтобы сохранить все в тайне, это уже много.

– Мы все поклялись честью никому не рассказывать об увиденном, – самым суровым тоном заявил Гонтран.

– Вот как! – ответил на это Семилан, прекрасно понимая, что его шутки вряд ли придутся по вкусу.

– А теперь, сударь, Кадевиля предали, – продолжал Кастерак. – Когда над вами и Давидом нависла страшная угроза, которой вы избежали только чудом, Жан-Мари вместе с нами поспешил вам на помощь.

– Так оно и было, я его действительно видел.

– И теперь получается, что этот акт великодушия обошелся ему слишком дорого?

– Что вы хотите этим сказать?

– Сколько нас было в подземелье?