Онлайн книга «Старухи»
|
– Рожай – не думай. Ульяна вздрогнула, а потом засмеялась. – А я уже и не думаю! – Этот ребёнок принесёт тебе счастье. – Спасибо вам! – Не мне! Бога благодари. Ему – слава. – Я поняла! Я всё поняла! – Вот и хорошо. Мальчик будет. Володей назовёшь. – Обязательно! Володей! Обещаю. Попили еще чаю и Ульяна спросила: – Тетя, можно я вас с собой заберу? Будем вместе жить. Нам будет очень хорошо. А для Володи вы бабушкой будете. Анфиска помолчала. Потом ответила: – Скорее всего, нет. Видела, какой у меня тут храм? Но я подумаю… Приходи через пару месяцев – обсудим. Старуха постелила на печке, и хоть было еще рано, уложила Ульяну спать. Та легла и мгновенно заснула. Проснулась, взглянула на ходики – мама родная! Почти двенадцать часов проспала! Анфиска накормила Ульяну блинами, перекрестила, и та пошла восвояси… Через пару месяцев Ульяна снова пришла в село Табунщиково, как и обещала, но уже за тётей Анфисой, чтобы увезти её к себе домой, но… Но Анфиски уже не было… Сиротливо стоял ее заколоченный дом… – Как раз сороковой день сегодня, – сказала соседка. – Пойдем, могилку покажу. Поплакала Ульяна на Анфискиной могилке, помянули они ее с соседкой… И пошла Ульяна к реке. Но шалаша-храма, сколько не искала, так и не нашла… * * * – Ну вот… – сказала Ульяна. – На сегодня мой рассказ закончен. Пора к своим старушенциям. – Не тяжело вам с ними? Такую ношу тащите! – Я же не одна. У меня сын золотой. – Когда вы мне о нём расскажите? – Расскажу… * * * Три дня ждала Елена Олеговна Ульяну. Сходила к торговой лавке, купила «деликатесы» для своей новой подруги. А та все не шла… «Наверное, устала от меня, – думала Елена Олеговна. – Задолбала я её своими вопросами…» И тут пришла Ульяна. Улыбнулась с порога. Потом зашла на кухню и закричала оттуда страшным голосом: – Ты что?! Загубила еду! Кашу не могла съесть! А?! Ничего не жрала! И все у тебя виноваты! Одна ты ни в чём не виновата! – Мне не хотелось… Я забыла… – стала оправдываться Елена Олеговна. – Все страдаешь по своим говнюкам?! Не жрешь и из дома не выходишь! Матрац уже, наверное, весь пропердела! – Я выходила… позавчера к лавке… и сегодня… – Куда ты сегодня выходила?! – Во двор. – На три секунды?! – На пять, – улыбнулась Елена Олеговна. – Еще и шутит! Иди лопать. Картошку принесла… Селедка – вот. Водка – вот… Махнем по стопке! «Махнули» по две. Поели. Теплая приятная слабость разлилась по телу Елены Олеговны. – Значит, сын ваш – золото? – Ой, Елена! Золото-то золото, но не всё так просто… Всякое бывало… Мальчишка есть мальчишка. Я его не держала в клетке. Многое, конечно, ему не разрешалось, а многое разрешалось… За всем не уследишь… Начал покуривать тайком. Как и все мальчишки. Я его всякий раз обнюхивала с головы до ног. А потом, чтобы не соблазнялся всякой гадостью, в спорт отдала. Боксом занимался. Первые места занимал. А боксёру курить нельзя… – А учился как? – Хорошо учился. – Сам? – Почти что. При помощи моих подзатыльников и пинков… И закончил без троек! – И кем стал? – Моряком. – Сам захотел? – Сам. – Без пинков и подзатыльников? – Без. Он долго ничего не говорил, а в десятом классе вдруг признался, что хочет стать моряком. Где на моряков учат, мы понятия не имели. Стали спрашивать знакомых, и выяснили, что в Ленинграде есть такое училище. Самое лучшее! Я туда позвонила, узнала, когда набор, и говорю сыну: «Поезжай. Я не против. Будешь там самостоятельным! Но поначалу я с тобой поеду. Хочу всё увидеть своими глазами. С начальством твоим познакомлюсь. Оставлю свой адрес… Мало ли?! Вдруг задуришь». Не понравилось ему это (рожу скорчил), но спорить не стал. – И вы действительно с ним поехали? – Конечно. Закончил школу, отгуляли выпускные и стали собираться в дорогу. Жить нам в Питере было негде, как ты понимаешь. Никаких знакомых! У меня кое-какие деньги были. Приехали. Сунулись в одну гостиницу, в другую… Либо мест нет, либо цены запредельные… Куда еще ехать – не знаем… Вернулись к вокзалу… Сели на скамеечку в центре площади… Молчим… Вдруг подходит старушка и спрашивает: «Вам комната нужна?» Я аж подскочила! «Да!» – закричала. И сняли мы у нее комнатку за десять рублей. Прямо на Васильевском острове! Как сейчас помню: вторая линия, дом одиннадцать, квартира три… Оттуда минут десять-пятнадцать пешком до его училища… Сдал он все экзамены на отлично и поступил. Я с его командиром познакомилась. Алексей Михайлович… Адресами обменялись. – Чуть что, – говорю, – Алексей Михайлович, пишите или звоните. Я тут же прискочу. – Переживаете? – спрашивает. – Ещё как! – отвечаю. – Оставляю ребёнка в чужом городе. Он меня заверил, что всё будет хорошо. С этим обещанием я и уехала. Но переживала постоянно. Порой ночи не спала… Оказалось, что не зря! Вдруг звонит командир. Так, мол, и так… Задурил ваш Володька. Учиться не хочет. Собираются его выгонять. Вчера из увольнительной вернулся навеселе. Сильно пахло от него спиртным духом. Как я не умерла тогда, не знаю. С сердцем плохо стало. Никогда такого не было. Стучало так, что казалось вот-вот и выскочит из меня. Кинулась за билетами. «Этот поганый Питер, – думаю, – если не успею во время, загубит моего сына». Приехала. Нашла училище, в нём и Алексея Михайловича. Постучалась в его кабинет и, не дожидаясь разрешения, вошла. Поздоровалась. Он меня сразу узнал. – Садитесь, – говорит, – Ульяна Никитична. – Вот такие у нас с вами дела… Прямо скажем, не очень хорошие… А я ему: – Алексей Михайлович! Позови убийцу моего сюда. Он засмеялся, но «убийцу» позвал. Не сам, конечно, пошёл, а попросил кого-то по телефону. – Пришлите, – говорит, – ко мне курсанта Тимофеева. Ему и прислали моего говнюка. Вошёл мой говнюк, увидел меня и побледнел. Точно как бумага на столе Алексея Михайловича. – Ну, что, сынок? Подойди ко мне – я тебя приласкаю. И «приласкала». Как давай его охаживать! И ладонями хлестала, и кулаками била. Дважды ногой поджопник дала. А он знай от меня уворачивается и кричит: |