Онлайн книга «Старухи»
|
– Мамочка! Прости меня! Я больше не буду! А я ему кричу: – Не смей от меня уворачиваться! Дай мне проучить тебя как следует! А то сердце моё лопнет, если будешь сопротивляться! А он огромный такой. Мне его не достать. Я подпрыгиваю и пытаюсь его треснуть. А он ловко так закрывается. Наглец! Уходит от ударов и всё. Достаётся ему, конечно, но не так, как бы хотелось. Это-то меня еще больше злило. Тогда я схватила стул и замахнулась, но стул перехватил Алексей Михайлович. Я завопила: – Уйди от греха, командир! Зашибу и тебя! Не лезь не в свои дела! Но тут силы мои закончились, я села на диван и громко, не сдерживая себя, заплакала. Этого Володька испугался больше всего. Кинулся передо мной на колени, руки целует и сам плачет, прощения просит: – Я не буду больше! Я буду хороший! Вот увидишь! А я спокойно так, как мёртвая, говорю: – Собирайся. На шахте тоже люди нужны. Не всем становиться моряками. Кому-то надо и уголь рубить. Вышла в коридор, и он за мной. А в коридоре, у дверей кабинета, где мы бушевали, уже народ собрался! Все в морской форме. Смотрю – многие улыбаются. И Алексей Михайлович тут. Подходит ко мне, обнимает за плечи и говорит: – Ульяна Никитична! Успокойтесь! Всё будет хорошо! Больше такое не повторится. Вот увидите! Тут открывается дверь, что напротив кабинета Алексея Михайловича, и оттуда выходит, как я догадалась, большой-пребольшой начальник. Подходит прямо ко мне, улыбается и ласково так говорит: – Спасибо вам, мама, за помощь и науку!.. Я чуть не по стойке «смирно» встала. – Пожалуйста, – говорю. – Если что, всегда помогу. Зовите! – Обязательно позовём! И добавил: – Я вам, мама, там внизу… машину вызвал. Куда вам надо, туда и отвезут. – А моего хрена куда же? Я его забрать хотела. – А с вашим «хреном» (сыном, в смысле) все будет хорошо. Пусть учится! Еще раз спасибо. Тут меня что-то переклинило, и я говорю: – Рада стараться! Служу Советскому Союзу! Все захохотали. Я с начальником за руку попрощалась, а с Алексеем Михайловичем даже расцеловались. Села в машину и попросила отвезти на вокзал. Некогда было город рассматривать. Дел на шахте много… – Что же с ним такое случилось? – спросила Елена Олеговна. – Такой хороший… – Что, что?.. С каждым может случиться. И с хорошим тоже. ЗамудИло его. Но, слава Богу, больше подобное не повторялось. – Хорошо вам, Ульяна! Быстро вы с ним справились. А моего всё мудИт и мудит… Очень уж долго… И не молодой уже… – А каким ребёнком был? – Растила его себе на радость. Правда, учился плохо. На родительских собраниях мне доставалось за него постоянно. Других детей хвалили, и их родители сидели гордо, а моего ругали, и я к парте наклонялась пониже, чтобы стать незаметней. Ваш захотел стать моряком – и поступил. А мой нигде не хотел учиться и даже в ПТУ не поступил. Ваш один раз отбился от рук, а мой… Замолчала Елена Олеговна и низко наклонила голову к столу, как когда-то на родительских собраниях. – Да, горемычная ты, – пожалела Елену Олеговну Ульяна. – Горемычная, – согласилась Елена Олеговна. – Где-то ты прокололась… – Наверное… – Но и у меня вышло не все так, как я хотела… – Что же не так? У вас, можно сказать, сын – идеал и пример для подражания… – Не совсем. Училище-то он закончил. И опять с отличием. Плавал лет десять… Но тут развал страны подкрался. Вместе с ней и флот в пропасть рухнул… Он ушёл со службы и занялся бизнесом… – И у него получилось? – А у него все получается… Ну… почти все… – Он – богатый? Простите мне мой вопрос! – Богатый. Не буду скрывать. – По-настоящему богатый? – По-настоящему. Но никогда не «жопится» от своего богатства. Всегда людям помогает. Всё своим трудом заработал. Ни копейки чужой не взял. Только отдаёт. Знаете больницу Святого Георгия? – Знаю! Мне там операцию делали. Потом… с сердцем лежала… А что? – В этой больнице много отремонтировано на его деньги. Еще… детским домам помогает… – Какой же у него бизнес? – Рыбу ловит. Не на удочку, конечно. Собственный траулер у него. Или сейнер. Или и траулер, и сейнер… Я не знаю, короче. Но с морем он не расстался. Настоящий моряк. Море прекрасно знает. – И с семьёй всё хорошо? – О! Тут даже перебор, как хорошо! Три раза уже женился. И детей – куча. От первого брака – дочка. Тридцатилетняя. От второго – две дочки. От теперешнего брака – два сына: три года и козявка два месяца. И жена совсем молодая… Как дочка его, или моложе даже… – Сейчас это очень модно, чтобы большая разница в возрасте была. – Да-а-а!.. Чем моложе – тем красивее? Не согласна я с этим… Что это за мода такая? Модно! Хоть триппер, лишь бы модно!.. Так что ли? Не понимаю я такого. – Я с вами согласна. Мне вообще кажется, что гармоничные браки могут быть только между ровесниками. Но с этим моим мнением сейчас мало кто согласится… – Я сыну говорила: «Володя! Опомнись! Тебе семьдесят стукнет, а она все равно, сука такая, молодая будет. И бросит тебя!» А он мне: «Да ты что, мама?! Её захочешь выгнать – не выгонишь!» – А хотел? – Этого я не знаю. Может, и хотел. Да сейчас уже нельзя. Дети маленькие. Раньше надо было… – Это ж сколько у него всего детей получается? – Пятеро! – Ого! Но дочка-то – взрослая! – При этом дочкой быть не перестала. – Хороший он отец? – Замечательный. Может, есть где-то лучше, но я не встречала. – И о старшей дочери не забывает? – Да ты что?! Он её безумно любит и жалеет. – За что? – Ей тридцатник, а у неё никого нет. Ни-ко-го! Сделал ей трёхкомнатную квартиру в Москве в самом центре, и все равно – никого. Переживаем мы очень… – Ещё бы не переживать! – И от второй жены дети не обижены. У них всё есть. А у теперешнего Женьки вообще всё есть без меры. Даже и не надо бы так… Вот и сюда для моих старых калош машину с продуктами и вещами постоянно пригоняет. Не поверишь, даже размеры трусов каждой знает! Елена Олеговна покачала головой. Про проблемы с трусами она сама знала немало… – Вам, Ульяна, памятник надо ставить. |