Онлайн книга «На рубежах южных (сборник)»
Дождавшись, пока все утихнут, Чернышев вызвал: – Дикун, Шмалько! Раздвигая казаков, Федор и Осип подошли к полковнику. Глядя Чернышеву в глаза, Дикун спросил: – Что скажешь, полковник? Все замерли. – За подстрекательство к бунту распоряжением атамана войска вы арестованы, – объявил полковник. – Взять их под караул. Аксентьев и Шелест рванули из ножен шашки, стали по бокам арестованных. Казаки взволновались: – Наших берут! – Мало они настрадались! Кто-то отчаянно, с надрывом выкрикнул: – Бей старшин! – Бей! – подхватили другие. Толпа ринулась вперед. Подмяли Чепегу. Майор Еремеев потянул саблю, но Шмалько ударом кулака сбил его с ног. Еремеев, крякнув, мешком осел на землю. Шелест, пятясь, отбивался шашкой от наседавших казаков. Кто-то, зайдя сбоку, ударил его тупым концом пики по голове. Шелест упал. Аксентьев успел нырнуть в войсковой собор. – Гляньте, Чернышев-то! – крикнул Собакарь и погнался за убегавшим полковником. Тот был уже на ступеньках войскового правления, как Никита с силой ударил его пикой. Полковник, взмахнув руками, свалился на ступеньки. Кровь темным ручьем потекла вниз, впитываясь в горячую землю. Прапорщик Голеновский успел запереться в караулке. В единственный оконный проем высунул ствол пищали. Раздался выстрел. Толпа отхлынула. Ствол скрылся, но сейчас же высунулся вновь. – Там пищали заряженные! – закричал кто-то. Несколько казаков, зайдя со стороны, нажали на дверь. Сбитая из толстых дубовых досок, она не поддавалась. – Смотрите, как откроется, он в вас и выпалит, – снова раздался предупреждающий голос. – Слушай! – закричали казаки. – Выходи подобру, лучше будет! Голеновский не отозвался. Казаки начали совещаться. – Запалить его! – предложил кто-то. – Верно! – подхватило несколько голосов. Все бросились за камышом, сложенным невдалеке. Их остановил Собакарь. – Сушь такая, все пожаром пойдет! Посмотрев в сторону караулки, Дикун проговорил: – А мы его, такого-сякого, попробуем по-другому. Незаметно для Голеновского он прокрался вдоль вала к караулке и затаился за углом. Бесшумно, шаг за шагом продвигался Федор к окну. Казаки наблюдали за ним. Голеновский, видимо, тоже догадывался, что нападавшие что-то замышляют. Ствол пищали беспокойно поворачивался то в одну сторону, то в другую, нащупывая цель. Когда до окна осталось не больше шага, Дикун прыгнул и с силой рванул обеими руками за ствол. Грянул выстрел, и выдернутая из рук Голеновского пищаль отлетела в сторону. Не давая прапорщику опомниться, Федор прыгнул в окно и своим телом вышиб тяжелую раму. Сбив Голеновского с ног, он виском ударился о дубовую стойку нар. В голове зазвенело. Хрипло выкрикивая ругательства, прапорщик потянулся к пищали. Но в окне показались еще два казака. Один из них открыл дверь. Ворвавшаяся толпа вытащила Голеновского из караулки и, раскачав, бросила на поднятые пики. – Котляревского! Идем к Котляревскому! – выкрикнул Дикун. И казаки хлынули в правление. Но атамана там уже не было. – Идемте к нему до дому! Поглядим, как живет пан наказной! Пусть гостей принимает! – И толпа, выкатившись из крепости, обрастая по пути казаками, приехавшими на ярмарку, устремилась к дому наказного. Затрещали выбитые ворота, гомон наполнил двор. Зазвенели стекла. Казаки обыскали все подворье, но Котляревского нигде не было. Не нашли никого и из семьи атамана. – Дэ ж он, бисов сын? – Да чего вы его тут шукаете! Тут же его нэма! – крикнул кто-то из вновь вбежавших во двор. – А ты шо, Андрий, знаешь, дэ атаман? – Втик! Сам видел… С ним Кордовский и Баляба. – От так атаман! Шо кот шкодливый. – Какой он к черту атаман. Он мне такой атаман, как тебе султан турецкий батько! – А ну, ходимте на круг! Кошевого и старшин себе выберем! – предложил один из казаков. – На круг! – и толпа устремилась в крепость. Заполнив майдан, стуча об землю пиками и пищалями, стали казаки кругом, как стояли еще деды их на Сечи, закричали: – Кого кошевым выберемо? Несколько казаков выкрикнуло: – Дикуна! Дикуна! – Молодой еще! – заартачились станичники. – Не желаем! Чуприну кошевым! – Не хотим Чуприну! – закричали другие казаки. – Дикуна хотим! – Чуприну! – Дикуна! Выбрав время, когда толпа на какую-то минуту приумолкла, Собакарь предложил: – Ни того, ни другого! Повременим с кошевым. Дело терпит! Толпа опять зашумела. – Правильно! Зачем нам кошевой! – Та хиба ж не знаешь? Нашему Луки и черт с руки! Казаки рассмеялись. Кто-то снова выкрикнул. – Собакарь дело сказал. Пока повременим с кошевым! – Давайте тильки старшин выберемо! – Ладно, хай будет по-вашему! – Дикуна войсковым есаулом! – Оце добре, по его зубам! – А он шо, тебя кусал? – Войсковым есаулом Федора! – дружно поддержали все. – Пусть командует до кошевого над нами! – Доверяем! – Шмалько войсковым пушкарем! Он пушкарь добрый! – Согласны! – А кого полковником на меновой двор? – Как кого? Собакаря! Справедливей его неду! – А соль не пропьет? – Та нет, он горилки в рот не берет. – Пока не подносят. – Собакаря полковником! Собакаря! – Какого черта новые старшины в круг не выходят? – Выходите в круг! Кажитесь товариству! Когда вновь избранные старшины, скинув шапки, вышли в круг и, кланяясь на все стороны, стали благодарить за доверие, какой-то старый казак набирал пригоршни пыли и посыпал им головы. – Так, так, – смеялась толпа, – хай не зазнаются, а то разом скинем… Хай помнят запорожский обычай! Неподалеку от дороги, ведущей из Екатеринодара на Кореновскую, расположен один из хуторов полковника Кордовского. Сколько ни окидывай взглядом широкую степь – кругом земли пана полковника: тридцать десятин под яровыми, а все остальное – выпасы. Для такого хозяйства выпасов много требуется. Лошадей у наказного больше сотни пар, коров три десятка, отара овец да полторы сотни ульев… |