Онлайн книга «Право записывать»
|
Рахилло, задумчиво: – Такое впечатление, как будто мы в лесу. Почему-то выходит очень смешно. Он же: – У древнегреческих философов есть исчерпывающая формула счастья: «Никто не лезет». * * * О всаднике без головы Читал я как-то у Майн-Рида. Теряю голову, увы, И я, тебя увидев, Фрида! (Пересветов
[124]) * * * Мне звонят из «Советского писателя». Елизавета Максимовна: – Она не подходит, у нее вушко болит. * * * В троллейбусе: – Женщина – как земля – она же родит, ее же и топчут. * * * – Мы марксисты, мы материалисты, но 13-го числа я из дома не выхожу. Потому что это не суеверие, а народная мудрость. * * * – Какой снег красивый! – Только не сравнивай его, пожалуйста, с алмазными россыпями. * * * – А вы не выражайтесь! Нет у вас такого права! * * * – Та машиненка повеселее будет. * * * Большой, но неумный лоб. Мелкие недобрые черты лица. * * * – Такая хорошая девушка… Такая добрая, такая бесхарактерная… * * * … Запах их поднялся и всей силой ударил меня, как рыдание. Я не люблю с тех пор гиацинтов и не радуюсь им… * * * – В предпоследний раз тебе говорю… * * * «Зачем, зачем она назвала меня подзаборницей? Уж лучше бы матом выругала…» * * * – Какое хорошее звание «Коля». Самое мое любимое: – Коля! Коля! (звонким, ласковым голосом) А не люблю я звание «Андрюша». Грубое звание какое, вот послушайте: – Ан-дрю-ша! (басом!) * * * «Ах расшиби тебя грозой – опять двойка». (Учителю истории.) * * * «Я как влюблюсь – сразу полпуда теряю». * * * Когда рассказывали всякие таинственные, необыкновенные истории, одна девочка неизменно говорила: – Всё это можно объяснить научно. * * * – Влюбился, ай нет? * * * В каждую дружбу, в каждую любовь погружалась, как в воду, с головой и теряла способность видеть, что делается в другой душе – и не потому, что неинтересно: просто была оглушена силой собственного чувства. * * * – Вы, конечно, меня извините… Но кто-то залез в мою кадушку с капустой… * * * – А с хорошеньким пройтиться приятно! * * * – Люди искусства не считают себя ответственными за полет своего чувства. У иного першит в левой ноздре, а он уверяет, что умирает досрочно от любви. * * * По́были хорошенькими – дайте теперь другим побыть. * * * – Она очень красивая. – Кто?! Да откуда ты это взяла? – Она мне сама сказала! * * * – Я тебя так люблю! Я сегодня всех люблю. * * * – Она очень переживала в этот период времени… * * * Сочинение: «Кем ты хочешь быть»: «Прежде всего я хотела бы быть мальчиком». * * * «Я люблю тебя. Пономарев». * * * Бронированная улыбка. «Наверху не понравится». * * * Подпольное министерство неудобств. * * * То роковое всё равно. * * * – Не думайте так громко, я всё слышу. * * * «Но сутки в Риме – это не 24 часа. Время здесь становится медленным, оно течет плавно глубоким, многоводным потоком». – Николай Павлович Анциферов [125]. * * * Девочка: Я не понимаю, как можно спрашивать: «Зачем он убил Болконского?» Если я верю книге, я верю ей, как жизни. Если не верю, я спрашиваю: «Зачем он это придумал?» А здесь я верю и ничего не спрашиваю. Так было! * * * В боковой ложе самого верхнего яруса опоздавший в оперу и ничего не видящий на сцене спрашивает соседа: «Чье это отсутствие голоса?» * * * В войну: Мама, я буду засыпать, а ты пока расскажи мне, как сахар в сахарнице просто ставили на стол. * * * Аня Зайчикова: И что за человек такой несамостоятельный! Дружит с одной, а потом увидит мал-маленько покрасивше и за ней. Уж если любить, так тут хоть какая раскрасавица, а ты должен ноль внимания! * * * Кондуктор: – Платите за проезд и не улыбайтесь! * * * Вагоновожатый: – Стоит тоже, туловище! * * * – Дедушка, будь фашистом и побойся меня. * * * Николай Павлович [Анциферов] проводил лето в Норвегии на берегу Раумы. На груди на цепочке висело обручальное кольцо, оно было для него живой связью с невестой, залогом счастья. И вдруг кольцо потерялось. Он был в отчаянии, всё вокруг померкло. Фрекен Анна сказала: – Успокойтесь, всё будет хорошо. Кольцо вернется к вам. Даже если форель проглотила его, найдя на дне Раумы, – оно не погибнет: рыбаки выудят форель, ее зажарят, и я подам вам ее с кольцом на блюде. На другое утро обшарил дно Раумы – тщетно. Понурый брел домой, держа в руках шляпу, и вдруг услышал, как что-то звякнуло в ней – стал ощупывать – кольцо! Фрекен Анна ничуть не удивилась. * * * – Почему ваши дети не кричат? – Кричат воро́ны, когда перелетают с дерева на дерево, а у меня люди, а не вороны. * * * – Как будем есть кабана – просто или эстетически? – Эстетически! – Ну, тогда наделаем украинской колбасы! * * * Вошел в класс – ребята стоят на партах. Не сделал замечания, стал вести урок, словно ни в чем не бывало. Рассказывал про моря и озера и время от времени спрашивал: – А у твоего отца был день рожденья? – А гости были? – За столом сидели? – А на столе кто-нибудь стоял? Нет? Так что же ты – так тебя, так! * * * – Я уж совсем было приготовилась плакать… * * * |