Онлайн книга «Такой чудесный день»
|
– Суббота! Люди вокруг! Хочешь, чтоб нас обоих «вылечили», глупая сучка? Она все еще бушевала. Потом стихла, тяжело дыша; зубы разжались, отпустили. – Garce! [15] – произнес он. Лилия попробовала шевельнуть ногой. Он придавил сильнее. Руку жгло так, будто вырвано мясо. Она лежала под ним, побежденная, с раздвинутыми ногами, и он вдруг завелся. Захотелось сорвать с нее комбинезон и «изнасиловать». Сама просила подождать субботы! Может, тогда бросит всю эту ткань про Короля и про то, как она его, Скола, ненавидит, перестанет драться – именно этим они и занимаются – и поливать его французскими ругательствами. Она смотрела ему в глаза. Скол отпустил запястье и рванул комбинезон, там, где разошлась материя. Лилия принялась брыкаться с новой силой. Он раздирал эластичную материю, обнажил перед, стал гладить мягкие полные груди, гладкий живот, лобок с несколькими близко поросшими волосками, ниже – влажные губы. Она била его по голове, вцеплялась в волосы, кусала ладонь. Он скользил по ее телу свободной рукой, ласкал пальцами, мял, возбуждаясь все больше. Разорвал комбинезон донизу. Она пнула его, попробовала скинуть, но он сел сверху, плотно придавив ногами к земле, прижался бедрами, поймал ладонь одной руки и пальцы другой. – Тише… Тише… Вошел наполовину. Она брыкалась, извивалась, сильнее кусала руку. Еще толчок – и внутри целиком. – Тише, Лилия… – повторял он, – тише… Выпустил руки и, лаская мягкую грудь, почувствовал, как напрягаются под пальцами соски. – Тише, тише. Двигался медленно, затем быстрее и резче. Встал на колени. Она лежала, прикрыв глаза одной рукой, а другую закинув назад; грудь тяжело вздымалась. Поднялся, встряхнул свое одеяло и накрыл ее по плечи. Присел рядом на корточки. – Ты как? Не ответила. Посветил фонариком на ладонь. Из овала ярких ранок сочилась кровь. – Иисус и Уэй. Промыл руку водой с мылом и вытер. Пошарил вокруг. – Ты брала аптечку? Тишина. Нашел ее сумку и здоровой рукой нащупал то, что искал. Сел на камень с аптечкой на коленях и пристроил фонарь на соседнем валуне. – Животное, – процедила она. – Я не кусаюсь. И не пытаюсь убить. Иисус и Уэй, ты же думала, что пистолет исправен! Он распылил на ладонь заживляющий раствор, один слой, другой. – Сochon [16]. – Уймись. Хватит. Сорвал упаковку с бинта и услышал, что она встает. Зашуршала сбрасываемая одежда. Лилия подошла, взяла фонарь, вытащила из своей сумки мыло, полотенце и комбинезон и направилась в сторону камней, которые он навалил между скалистыми уступами в глубине укрытия, чтобы можно было перелезать на ту сторону к ручью. Скол залепил в темноте рану, нашел на земле второй фонарь. Поставил велосипеды вместе, приготовил, как обычно, две постели, положил рядом ее сумку. Поднял обрывки комбинезона и убрал к себе пистолет. Луна выплыла из-за скал и светила сквозь черную неподвижную листву. Лилии все не было, и он испугался, как бы она не ушла пешком. В конце концов вернулась. Убрала мыло и полотенце в сумку, выключила фонарь и залезла под одеяло. – Ты была подо мной, и я завелся. Я всегда тебя хотел, а эти последние недели просто с ума сходил. Ты же знаешь, я тебя люблю. – Дальше я пойду одна. – Доберемся до Майорки – делай как знаешь; а до тех пор мы вместе, Лилия. И точка. Она промолчала. Скол проснулся от странных звуков – всхлипов и горестных стонов. Сел, посветил фонарем: она зажимала рот рукой, по вискам из-под сомкнутых век катились слезы. Быстро подошел, присел, погладил по голове. – О Лилия, не надо. Не плачь. Пожалуйста! Наверное, он сделал ей больно. Может быть, внутри. Она рыдала. – Лилия, прости! Прости, любимая! Иисус и Уэй, лучше бы пистолет работал! Она помотала головой, зажимая себе рот. – Я думал, ты из-за меня. Тогда что? Не хочешь идти вместе? Хорошо. Снова помотала головой. Скол растерялся. Сидел рядом, гладил по голове, спрашивал, просил перестать, потом постелил себе рядом, повернул ее, прижал к груди. Она плакала. Когда он проснулся, Лилия смотрела на него, лежа на боку и подпирая голову рукой. – Идти поодиночке нет смысла, – произнесла она. – Останемся вместе. Скол хотел вспомнить, о чем они говорили перед тем, как он заснул. Кажется, ни о чем, она плакала. – Хорошо, – ответил растерянно. – Мне так стыдно за пистолет. Как я могла! Я была уверена, что ты соврал Королю. – А мне стыдно за то, что я сделал. – Успокойся, это совершенно естественно. Я тебя не виню. Как рука? Он выпростал ее из-под одеяла и сжал. Было очень больно. – Ничего. Лилия взяла его руку и осмотрела бинт. – Заживителем брызгал? – Да. Она глядела на него большими карими ясными после сна глазами. – Ты правда поехал к острову и вернулся? Он кивнул. – Тres fou [17], – улыбнулась она. – Вовсе нет. – Да. Снова посмотрела на руку, поднесла к губам и стала один за другим целовать кончики его пальцев. Глава 4
В путь тронулись только в девять утра и, чтобы компенсировать свою лень, долго ехали быстро. День стоял странный, душный. На белый солнечный диск в зеленовато-сером мареве можно было глядеть не щурясь. Сбой управления климатом. Лилия вспомнила, что однажды, когда ей было двенадцать или тринадцать, такое приключилось в Кит. – Ты там родилась? – Нет, в Мекс. – Да ну?! Я тоже! Теней не было, и казалось, будто встречные велосипеды летят над землей, словно автомобили. Товарищи с опаской поглядывали на небо и при встрече хмуро кивали. Когда они с Лилией сидели на траве, по очереди отпивая колу, Скол сказал: |