Онлайн книга «Дуэль на троих»
|
И, как завороженный, медленно пошел через площадь к гармонисту… Из дневника Жана Бекле …Тогда я снова тихонько позвал: – Аня!.. Тут, словно отвечая мне, из-за угла хлынул дрожащий лунный свет и положил на площадь шевелящиеся тени. Точно зажгли одновременно несколько свечей за голубым стеклом… Пройдя мимо качающегося фонаря, я глянул за угол. Там стояла большая, но изящная карета, с запряженной цугом четверкой отменных коней. От их спин и из ноздрей валил голубоватый пар – это горели маленькие фонари по четырем углам экипажа. Я подошел к упряжке, к двери и решительно нажал на золотистую ручку – заперто?.. Мне почудилось внутри шевеление. – Аня! – Я дернул ручку сильнее. И дверь поддалась!.. Причем, одновременно с этим движением несколько крепких рук сзади кинули меня вперед, и я влетел во тьму кареты… С козел просвистел кнут, и наш лунный фаэтон сорвался с места. Я пытался выдраться из чьих-то цепких рук, но оказался зажат с двух сторон будто железными клещами. – Да кто здесь?! Был дан ответ и на этот вопрос: знакомая рука, унизанная дивными перстнями, зажгла спичку. От этой спички соответственно затеплился малый фонарик в углу. Ну конечно, кому не пропасть! Напротив меня, словно в пляшущем свете геенны, восседал месье Пикар. – Вы все-таки рехнулись, господин полковник. Мои искренние поздравления! Лицо Пикара украсила улыбка превосходства: – Как часто, обретая долгожданную свободу, мы понимаем, что только перебрались в более надежную тюрьму. При этих словах он покрутил колесико под фонарем, и то ли пламя увеличилось, то ли ставень отъехал от стеклышка слева, но прежде темная, левая часть салона озарилась (не скажу, как днем, но как довольно ясным вечером) со всей кроваво-шелковой обивкой и со связанной Анютой на полу в углу. Ее рот был натуго затянут крепкой шелковой тканью, а левая рука Пикара, оказывается, все это время сжимала двуствольный пистолет, приставленный к Анютиной груди. Полковник демонстративно, с противным хрустом взвел оба курка. Анюта нервно покосилась на него. – Месье Пикар, я думал, что вы просто хорек, а вы еще и хорек-извращенец!.. Но вывести его из себя было не так-то просто. – Поболтай, поболтай напоследок, – благодушествовал этот рекрут преисподней. – Но если не выложишь мне сей же час первого свитка… – И Пикар, красноречивым продолжением своих слов, направил пистолет теперь на голову Анюты, прижал к виску. Девушка невольно зажмурилась. – …то я подарю этой прелестной головке еще одно украшение. Из чистого свинца, – утвердил он свое редкое витийство словесно. Меня сжимали с двух сторон его мордовороты. Неужели я, кретин, настолько отупел и отсырел в своем подвале, что дал этой змее себя обвить?.. – Стало быть, ты все это подстроил? Заманил ее сюда?.. – подытожил я. – Как только я понял, что на свою жизнь, как и большинству русских, вам плевать, – Пикар все еще доброжелательно улыбался, – я просто спросил себя: чью жизнь вы оцените дороже? – Отпусти ее, и мы договоримся. Полковник иронически поцокал языком: – Здесь мной предусмотрена иная последовательность. – Изящным жестом он проиллюстрировал свое желание: – Свиток! И в следующий миг – она свободна. Он даже открыл ногой дверь с Анютиной стороны, и в карету с порывом сырого ветра ворвался грохот подков по булыжнику. – Свиток уничтожен, – сказал я Пикару. – Я все запомнил дословно. Полковник деликатно прикрыл дверь. В карете восстановился относительный уют. Аня, видимо, силясь хоть что-то понять, переводила взгляд с меня на Пикара и обратно. – Тогда мадемуазель придется сопроводить нас до места, – после паузы решил полковник. Из воспоминаний капрала Франсуа Пигаля …Мы все уже переоделись в нашей палатке в родные мундиры и рассовали по мешкам русские кафтаны, а Люка все не было. «Поляки», понятное дело, давно уже смылись. – Может, Люка уже в роте? – предположил Поль. – У него там запасной мундир… А мы здесь его ждем? – И поляки куда-то пропали, и Жан! – пнул в досаде русские мешки Пьер. – Даже «мерси» не сказал!.. Нет, не по мне все это! Я поправил его эполет. – Да пошла она подальше, эта партизанщина! – все больше раздражался Поль. – Все в мыле вертимся, стараемся, а чего навоевали – не поймешь!.. Из дневника Жана Бекле …Выйдя из кареты следом за солдатами Пикара, я, признаться, с трудом понял, куда мы приехали. Но все-таки определился на местности, покрутив немного головой. Ну да, это же часть древней стены Китай-города!.. Только закаленная в дни последнего пожара кирпичная кладка плавно кренилась под натиском времени. – Так это здесь!.. – все-таки вырвался у меня невольный возглас. – Вы видели это место во сне? – усмехнулся Пикар. Он неспешно подошел к стене и даже любовно огладил ее старые, узкие кирпичики-плинфы. – Таким стенам не страшны пожары. Итальянцы времен Возрождения строили на совесть. Аристотели, мать их… Только легкая волна по кладке – от ветра веков. – Он еще раз ласково провел рукой. – Да вы поэт, полковник?! – не удержался я. – В принципе, я победил эту слабость. Но иногда прорывается… Вы не возражаете? – кивнул он на солдата, который завязывал мне руки. Из кареты вывели и поставили со мною рядом Аню. Между тем подъехал и встал рядом второй фаэтон с бесподобной упряжкой. – Двух карет мне хватит, как вы думаете? – спросил у меня деловито Пикар. Мы поднялись по каменной пристенной лестнице в таком порядке: сперва солдат из ведомства Пикара с фонариком, потом сам полковник, потом еще солдат, потом Аня, потом я, и замыкали шествие еще два дебелых солдата. Вышли на башню. Я окинул взглядом ночной город. Казалось, сотню раз он был уже обворован, разорен и сожжен, а все-таки и ночью жил. Всюду мерцали костерки, загорались какие-то новые огоньки – вроде факелов, белым дымом в ночном небе вились печные, каминные трубы спасенных домишек и зданий. Кремлевские башни грозно темнели вдали… – Нет-нет. Нам налево. Вот сюда, – указал мне Пикар. Мы вышли на древнюю стену. – Вот, я досюда высчитал. – Он останавливается на стене, твердо расставив ноги, с видом человека, безупречно исполнившего свой долг, и с наслаждением втянул ночной октябрьский воздух. – Как раз и дождик кончился… И войска уже выходят из города. Нам никто не помешает. По-моему, я сторговался с Провидением наилучшим образом? |