Онлайн книга «Дядя Фред весенней порой»
|
– Что?! – Деньги. И собиралась отдать их вам. – Откуда она знала, что я здесь? – Чутье, – ответил граф, растерявшись на малую долю секунды. – Но… – Да и важно ли это? – продолжал лорд Икенхем. – Она знала. И бежала к вам, как дитя, которое спешит показать свое сокровище. А вы? Вы вели себя как трус и подлец. Не удивляюсь, что она благодарит небеса за избавление. – Благодарит? – Конечно. Она мне только что сказала, и я ее не виню. Нет любви, если нет доверия. Если бы Хорес Давенпорт увидел сейчас Рикки Гилпина, он бы не поверил, что грозный взгляд может стать таким овечьим, железная челюсть – похожей на недомерзшее бланманже. Будущий Король супа выглядел так, словно его ударили по затылку мешочком мокрого песка. – Да, я не прав, – сказал он, и голос его напоминал писк полупроснувшейся птицы. – Вот именно. – Я все запутал. – Не без того. – Где Полли? Нам надо повидаться. – Не советую. Она не в духе. Когда вы собирались уехать? – Вечерним поездом. – Правильно. Полли скоро вернется. Тогда купите ей шоколада и пошлите, вложив записку. – Хорошо, пошлю. – А уж после этого ищите встречи. Просите, умоляйте. – Да-да. – При должном сокрушении все уладится. Она вас любила, значит – может снова полюбить. Я с ней поговорю, похлопочу… – Спасибо вам большое! – Не за что. Рад услужить сыну старого друга. До свидания, мой дорогой. Помните – шоколад. Шоколад и сокрушение. Вероятно, мы обрадуемся, что Мартышка не видел, как дядя его докладывает об этой беседе. Если бы он видел, он бы огорчился. – Почему вы его ко мне не пустили? – горевала Полли. – Моя дорогая, все пошло бы насмарку. Ты бы бросилась в его объятия. А сейчас – ест из рук. Прими шоколад как можно холоднее. Пусть твой Рикки побегает, похудеет, сменит власяницу-другую – вот тогда ты его простишь. Мужчинам такого типа нельзя давать поблажки. Полли нахмурилась: – Так что ж нам, бороться за власть? – Конечно. Брак – битва, а не ложе из цветов [25]. Кто же это сказал? Неужели я? Нет, какой афоризм! Обычно они приходят в голову, когда купаешься. – Я его люблю. – Очень хорошо. Но в браке надо прежде всего показать, кто главный. Моя дорогая жена показала очень скоро, а посмотри, как мы счастливы! – Чепуха. Не надо. Пойду поищу его. – Будешь жалеть. – Пожалуйста. – Ты подумай, как я старался! – Спасибо вам, дядя Фред, вы меня просто спасли. Но я не хочу бороться с Рикки. Ну и пусть будет главный. Мне это нравится. Граф глубоко вздохнул: – Что ж, дело твое. Спорить бесполезно. Швыряешься дарами судьбы – Бог тебе в помощь. А Рикки ты не найдешь, он уехал. Потерпи до завтра. – Это очень долго! Может, послать телеграмму? – Нет, – сказал лорд Икенхем, – всему есть пределы. Где твое достоинство? Ну хоть притворись. Почему бы Хоресу не отвезти тебя вечером в Лондон? – Вы думаете, он согласится? Он же ехал сюда, устал. – И с удовольствием поедет обратно, тем более с тобой. А мы с Мартышкой отправимся этим хваленым 8.25. – Разве вы тоже уезжаете? – Да. Спроси Хореса, он расскажет. Если сразу не увидишь, не уходи, загляни в шкаф. Я пока что пойду сообщу новости Мартышке. Он обрадуется. Ему не понравилось в Бландингском замке. Кстати, ты его не встречала? – Встречала. После Рикки. – Это хорошо. А то я беспокоился насчет денег. – Да, он предлагал, я не взяла. – Не взяла? – Нет. На что они мне? – Дорогая моя, на суп! На свадьбу, если хочешь. – Да, он что-то такое говорил, но я поссорилась с Рикки и собиралась утопиться. Какие свадьбы! А теперь… Передайте ему, пожалуйста, что я их возьму. Лорд Икенхем застонал, хотя и негромко: – Легко сказать! Конечно, щипцами, под наркозом, деньги я вырву. Ради тебя готов на все. Принесу к вам домой завтра часа в два. А теперь – беги ищи Хореса. Он будет рад поскорей уехать. – Бегу. Дядя Фред, вы ангел. – Спасибо, моя дорогая. – Если бы не вы… Пятый граф снова ощутил, что его обнимают, и ответил на это много теплее, чем хотелось бы строгому Мартышке. Но еще минута – и нежный голос Полли уже звучал в темноте, распевая на ходу. А через десять минут, по пути в Маркет-Бландинг, лорд Икенхем услышал другой голос. Мартышка редко пел, тем более как жаворонок, и граф содрогнулся, подумав о том, что сейчас нанесет удар любимому племяннику. – Мартышка? – А, дядя Фред! Какой вечер! – Приятный. – Воздух! Звезды! Цветы! – Да-да. Кстати, насчет этих денег… – Для мисс Плум? Я как раз хотел сказать. Она не взяла. – Э… ы… – Она поссорилась с Рикки, ей не нужно. – Да, но с тех пор… – Так что пошел на почту и послал: двести – Джорджу Бадду, пятьдесят – Пуфику. Заказным. Ты представить не можешь, – прибавил Мартышка, – насколько мне легче! Пятый граф заговорил не сразу. Какое-то время он теребил усы и задумчиво смотрел на племянника, немного досадуя, что Провидение так усложняет жизнь. – Жаль, – произнес он наконец. – Тебе жалко? – Да. – Почему? Казалось бы… Мартышка замолчал, испуганный внезапной мыслью. – Ой! – воскликнул он. – Неужели передумала? – Да. – Помирилась с Рикки? – Да. – Хочет деньги? – Естественно. – Ой, ой, ой! – Вот, – сказал лорд Икенхем, – жаль и тебе. Я сообщил Рикки, что деньги – в кармане, и он уже видит стада алчущих и жаждущих супа. Полли я обещал принести деньги завтра в два, она тоже радуется. Трудно будет открыть им правду. – Может, я позвоню Биллу и Пуфику, пусть вернут? – Не вернут. – И я так думаю. Что же делать? Граф внезапно просиял. Его неутомимый мозг не заставлял ждать долго. |