Книга Алхимик, страница 38 – Паоло Бачигалупи

– А я говорю, съедим, – сказала Лиза.

Мы сидели в зале мониторов, разглядывая спутниковые снимки гор хвостов и инфракрасные пятна шахтных ботов, вкапывающихся в землю. В одном углу лежал в своей клетке предмет нашей дискуссии – его приволок туда Яак в надежде повлиять на результат. Сам Яак повернулся на стуле, отвлекаясь от карт.

– А я думаю, сохраним. Это круто, ну, по‑старинному, да? У кого сейчас есть настоящая собака?

– А кому нужны эти хлопоты? – возразила Лиза. – Давай лучше настоящее мясо попробуем.

Бритвами она провела полосу себе на предплечье, мазнула пальцем кровавые бусины и попробовала на вкус. Рана закрылась.

Они оба смотрели на меня, я смотрел на потолок.

– Вы уверены, что сами решить не можете?

Лиза улыбнулась:

– Брось, Чен. Тебе решать. Находка‑то групповая. Яак ведь не обидится? Не обидишься, Яак?

Тот посмотрел на нее нехорошо.

Я взглянул на Яака.

– Не хочу, чтобы корм для собаки шел за счет бонусов нашей группы. Мы же договорились потратить их на новую «Реакцию погружения». Старая мне жуть как надоела.

Яак пожал плечами:

– Меня устраивает, могу платить из своих. Не буду себе финтифлюшек накупать.

Я откинулся на кресле – ответ был неожиданный. Посмотрел на Лизу:

– Ладно, раз Яак хочет сам платить за нее, думаю, можно оставить.

Лиза уставилась на меня, не веря своим ушам.

– Но мы могли бы ее сварить!

Я посмотрел на собаку в клетке. Она тяжело дышала.

– Это как иметь свой зоопарк. Мне даже нравится.

Мушарраф и «По фаундейшн» взялись снабжать нас гранулами корма для собаки, а Яак нашел в какой‑то старой базе данных информацию, как закрепить сломанные кости. И купил водяной фильтр, чтобы собака могла пить.

Я считал, что принял удачное решение, возложив издержки на Яака, однако не предвидел сложности нахождения в бункере немодифицированного организма. Собака обгадила весь пол, а иногда отказывалась от пищи и ее вдруг тошнило без всякой причины, и выздоравливала она медленно, так что мы все оказались в сиделках у этой твари, лежащей у себя в клетке. Я все ждал, что Лиза как‑нибудь ночью свернет ей шею, но она, хотя и ворчала, собаку не прикончила.

Яак пытался действовать как Мушарраф – разговаривал с собакой. Лазил по библиотекам и читал о собаках прежних времен.

Как они бегали стаями.

Как люди их разводили.

Мы пытались сообразить, что это за порода, но не особенно сузили круг гипотез, а потом Яак выяснил, что все собаки могли друг с другом скрещиваться, так что можно было лишь предполагать, что это большая овчарка с головой, быть может, от ротвейлера и примесью еще каких‑то собачьих – волка там, койота или еще кого.

Яак думал, что в ней присутствует койот, потому что считалось, что они хорошо адаптируются, а наша собака, кто бы она ни была, умеет адаптироваться, раз выжила среди ям с хвостами. У нее нет наших усилений, и все равно она жила среди кислотных отходов. Даже на Лизу это произвело впечатление.

Я ковровой бомбардировкой накрывал Антарктических Сепаратистов, пикируя низко, гоня этих паразитов все дальше и дальше вдоль ледяного поля. Если повезет, то всю их деревню выгоню на остаточный шельф и утоплю прежде, чем они поймут, что происходит.

Я снова нырнул, атакуя с бреющего полета, и ушел, вращаясь, от ответного огня.

Это было достаточно увлекательно, но в основном как способ убить время между настоящими бомбежками. Новую «Реакцию погружения» считают не хуже аркад – полное погружение и обратная связь, – и перенести ее можно на что угодно. Случилось, что люди настолько уходили в нее, что приходилось их внутривенно подпитывать, или они просто засыхали, погрузившись в игровой процесс.

Я готов был уже потопить целую кучу беженцев, но тут Яак позвал:

– Идите сюда! Вы должны это видеть!

Я сорвал с себя очки и бросился в зал мониторов, чувствуя адреналин.

Посреди зала стоял Яак с собакой и улыбался.

Лиза влетела через секунду:

– Что случилось?

Ее глаза бегло осматривали карты местности, она была готова к кровопролитию.

Яак улыбнулся от уха до уха:

– Смотрите. – Повернувшись к собаке, он протянул ей руку: – Дай лапу.

Собака села на задние лапы и серьезно протянула переднюю. Яак, ухмыляясь, пожал эту лапу и бросил собаке гранулу корма, потом повернулся к нам и поклонился.

Лиза нахмурилась.

– А ну, еще раз. – Яак пожал плечами и повторил представление. – Она думает?

Яак пожал плечами:

– Вот уж не знаю. Ее можно заставить выполнять номера – в библиотеках полно таких номеров. Они обучаемы. Не как кентавр или что другое, но их можно обучить фокусам, и если они определенной породы, то могут делать и кое‑что посложнее.

– Что, например?

– Некоторые обучены атаковать. Или искать взрывчатку.

Лиза заинтересовалась:

– И атомные заряды?

– Наверное, – пожал плечами Яак.

– Можно мне попробовать? – спросил я.

Яак кивнул:

– Давай, если хочешь.

Я подошел к собаке и протянул руку:

– Дай лапу.

Она выставила лапу, я невольно ощетинился. Как будто сигналы посылаешь инопланетянам. В смысле, ожидается, что биоробот или обычный робот будет делать то, что ты ему говоришь. Кентавр, пойди взорвись. Найди силы противника. Вызови подкрепление. Гибридные корабли тоже таковы. Что скажешь, то и сделают. Но они ведь так задуманы.

– Покорми ее, – сказал Яак, давая мне гранулу корма. – Полагается кормить, когда она выполняет правильно.

Я протянул гранулу. Ладони коснулся длинный розовый язык.

Я снова протянул руку.

– Дай лапу.

Собака дала лапу. Мы обменялись рукопожатием, янтарные глаза смотрели на меня серьезно и печально.

– Жуть какая‑то, – сказала Лиза. Я поежился, кивнул, отступил назад.

Собака проводила меня глазами.

В эту ночь я лежал в койке и читал. Свет я погасил, горела только поверхность книги, подсвечивая спальню слабой зеленой аурой. Поблескивали на стенах предметы искусства, купленные Лизой: бронзовая подвеска, изображающая взлетающего феникса, вокруг него – стилизованные языки пламени. Японская гравюра на дереве Фудзиямы, еще одна – деревня под толстым слоем снега. Фотография нас троих в Сибири после кампании на Полуострове – мы улыбаемся, живые посреди гор шлака.