Онлайн книга «Хозяйка истории. В новой редакции М. Подпругина с приложением его доподлинных писем»
|
— Сами не слышите, что говорите, — сказала я строго. — Немедленно отвезите меня домой! Он завел машину. Повез. Сначала что-то еще лепетал несуразное, но, так как я сурово молчала, в итоге тоже умолк. Уже около дома сказал: — Елена Викторовна, нам с вами вместе работать. Ответьте, вы не сердитесь на меня? Я ответила: — Нет. И пожелала: — Всего доброго. На том и расстались. Сейчас девять. Начинаются новости. Володьки еще нет. Его хорошо загрузили. Браво, товарищ генерал. С большим запасом. Вы мне начинаете нравиться. Нет, я не сержусь. Даже как-то смешно. Не волнуйтесь, мужу не скажу ни слова. Не хочу вешать на него ваши проблемы [54]. 10 сентября Горло першит. Насморк. Т — 37,7. Похоже, заболеваю. Как бы Крым не накрылся. 11 сентября Накрылся Крым. Обычная простуда, но будут госпитализировать. «Чтобы не было осложнений». — В Центральную. — На время отсутствия мужа. — Изолируют, одним словом. Это все очень забавно. Похоже, они нашли повод меня дообследовать. А Володька-то в самом деле поедет один. Зачем же один? Что он там без меня? Смешно. Да! Было еще! — А что, — спросила, — генерал тоже поедет? — А как же. — Ну, Володька, смотри, поведет тебя, вот увидишь, по девочкам. Засмеялся. Не понял. 12 сентября Итак, дело сделано. Меня заточили. Знакомое место. Отдыхай и принимай витамины. Я сразу сказала — никаких процедур — как в прошлом году, такого не будет. Без этого. Простуда — значит простуда! И только. Как будто согласны. А сами ходят довольные: попалась, голубушка!.. В белых своих накрахмаленных халатах… Угодливы, предупредительны, уступчивы. Евнухи. А я жена султана — наилюбимейшая. Последняя и единственная. «Жил-был султан. Он обанкротился. У него осталась одна жена и триста шестьдесят пять евнухов» [55]. — Про нас, милый. Виноград. Фрукты. На обед — что-то диковинное. Сам султан — Володька мой ненаглядный — тоже к обеду пожаловал, навестил. И ему дали порцию. С научно обоснованным содержанием железа. Вкушали вдвоем — за столиком больничным, напротив того самого алькова — того, где в прошлом году мы так ловко проработали с ним американцев. Ух. Хоть и не помню ничего, а вспоминаю — дыхание перехватывает. А он ест. Он уже там. Весь в Крыму. — Что же ты, мой муж дорогой, так меня сдал легко. Вон моча моя уже по рукам пошла. Анализируют. — Не болей, — говорит. — Впредь не простужайся. Я не виноват. Я поделать ничего не могу. Такова мощь государственной машины. Улетает вечером. Без меня. Мне-то перспектива Крыма (его) не слишком приятна. Фантазировать стала… — Слушай, муж ты мой дорогой, ну а если такие способности у кого-нибудь еще обнаружатся, отвечай, тебя от меня заберут? — Что за глупость говоришь? Кто меня может забрать? — Партия и правительство. Не знаю кто. Руководство Программы. Еще кто-нибудь. Шучу как бы. Место не лучшее для серьезного разговора. Но Володька уже сам завелся. — Во-первых, если что, и без меня справятся. Я тут звено не главное. Вон уже сколько натренировано. На тренажерах… А во-вторых, ты у нас единственная, и я что-то не верю, что их поиск чем-нибудь увенчается… — Это, конечно, приятно слышать, что я «у вас» единственная, но мне бы все-таки хотелось, чтобы ты сказал «у меня». — Я и говорю, «у меня». Единственная. У меня. Ты. — Однако, в Крым ты без меня собираешься. — Так ведь я же в командировку. — Без меня. — Так ведь ты ж заболела. — А с кем? — Вот дура! Один! С кем же еще? Ни с кем! С группой специалистов. Там, кстати, ни одной бабы нет. — Что же вы будете делать возле Брежнева с Брандтом, если нет ни одной бабы? — А ты думаешь, это такое большое событие — Брежнев с Брандтом встречаются? Ну и что? Ничего особенного. У них уже все решено. Подпишут бумажки, вот и вся встреча. — Зачем же меня тогда тоже хотели взять? — Чтобы ты отдохнула. Вместе со мной. — Вот уж в это я никогда не поверю. Я знаю наш Отдел. Им нужна подоплека. Подоплека событий. — Подоплеку можно и здесь организовать, — показал на альков. — Там легче. Там контрастнее. — Лена, может, это и так. Но сказать всего я тебе не могу, и не мне тебе объяснять почему. Тем более здесь. Я сам многого не знаю. Жаль, конечно, что тебя не будет. Ну, не расстраивайся. В Париж-то мы точно вместе поедем. Вот как? Брежнев, оказывается, в ноябре собирается в Париж — к Помпиду. Для меня это новость. Полетит генерал, и возьмут нас в числе советников. Париж так Париж. Стали спорить, как фамилия того инженера — Эйфель или Эффель? [56] Потом обсудили поля Елисейские. Володя утверждает, что это никакие не поля, а улица. Вроде улицы Горького. |