Онлайн книга «День закрытых дверей (сборник)»
|
– Лютер, – сказал Энди, – прошу тебя… – Не смей упрашивать этот кусок дерьма, – оборвала его Вайолет. Кайт захохотал: – Люблю эту девочку. Энди В зеркало я видел, что шестеренки под каталкой начали вращаться. Очень-очень медленно. Натяжение росло почти незаметно. Даже бережно. Потом мои босые ноги начали указывать на стену, и я почувствовал, как растягиваются мышцы спины. Пока что не больнее утреннего потягивания. Только расслабиться не дают. Мускульное и суставное напряжение продолжало нарастать, и вот первый порыв оказать сопротивление охватил меня – я потянул тросы, и мне удалось слегка согнуть локтевые и коленные суставы. На три блаженные секунды напряжение ослабло, но затем неумолимое вращение шестеренок вновь натянуло тросы. О Господи. Теперь появилась боль. Сначала терпимая, она усиливалась, и впервые за несколько часов я забыл, что Лютер сделал с моей ногой. Ощущение было такое, что икры и мышцы спины начинают рваться, но эту боль почти сразу затмило невероятное давление в коленях и локтях. Суставы начали расходиться – и разошлись. Я слышал собственное кряхтение. Видел в зеркале лицо Ви, смотревшей на меня. Лицо, искаженное ужасом. Она говорила со мной, но я не слышал. Не слышал ничего, кроме своего стона, становившегося громче с каждой секундой. – Лютер, – сказал я сквозь зубы. – Ну ладно, выключи. Пот заливал глаза, и теперь я начал ощущать, как вытягиваются хрящи, – боль была такая, словно в суставы впиваются тысячи иголок. – Пожалуйста! Сквозь пелену слез я видел размытый образ Лютера, стоявшего между каталок и смотревшего на меня. С каждой долей секунды натяжение и боль усиливались; я понял, что пронзительно кричу и что все выпавшее на мою долю ранее даже отдаленно не напоминает этих невыносимых страданий. Нажми кнопку, и все прекратится. Нажми кнопку, Энди. Тебя разорвет на части. Ты заберешь у нее боль, тебе нужна лишь секундная передышка. Одна секунда, чтобы подумать. Я почувствовал, что мой палец нажал на кнопку пульта управления. Шум и гудение под каталкой прекратились, и острая режущая боль отступила. Я хватал ртом воздух и смотрел в зеркало на Вайолет; она наблюдала за мной, и слезы текли по щекам, а тросы уже начали вытягивать ее ступни. – Жми кнопку, Ви, – велел я. – Нет. – Ви… – Я вытерплю, Энди. – Не вытерпишь. Передай мне. Я нажал свою кнопку, но ничего не произошло. Ви пыталась бороться с нарастающим растяжением и первыми болезненными ощущениями. В зеркале ее лицо казалось маской воплощенного ужаса. – Лютер, чего ты хочешь? – спросил я. – Вот этого. – Но это скоро закончится. – Определенно. – Ты понимаешь, о чем я. Мы наверняка умрем. – Пожалуйста, заткнись, Энди. Я хочу получить удовольствие… – Ты хочешь чего-то большего, Лютер. Вайолет застонала. Голова ее была обездвижена, и Ви смотрела в потолок расширенными, словно от удивления, глазами. Стон перешел в высокий пронзительный звук – она кричала сквозь стиснутые зубы. – Лютер, прекрати! – завопил я. – Ви, жми на кнопку! Она закричала в полный голос, и этот крик проник в меня, как удар ножа в живот, а потом в голове появилась простая мысль, похожая на молитву: я хочу умереть. Вернулась боль, даже более острая, чем прежде; сиденье подо мной завибрировало, потому что шестеренки возобновили свою адскую работу. Теперь Ви звала меня, умоляла нажать на кнопку, и все мое естество требовало того же – остановить тросы, разрывающие плоть. Должно быть, нужные слова всплыли откуда-то из глубины подсознания, потому что не могу припомнить, чтобы они появлялись в моем мозгу раньше, но внезапно я оглушительно заорал: – Я стану им, Лютер! Ради Бога, прекрати! Я стану им! Стану Орсоном! Стану моим братом! Богом клянусь! * * * Похоже, я потерял сознание. Когда открыл глаза, руки и ноги горели от боли, но напряжение исчезло, а под сиденьем больше не гудело. Я прищурился – мешали смотреть слезы. В нескольких дюймах от себя увидел лицо Лютера. Бледное. Безупречное. Нестареющее. Его черные глаза переполняли подлинные чувства – такого я никогда раньше в них не видел. Ярость. Замешательство. Бездонная скорбь. – Тебе не хватает его, ведь так? – спросил я. – Ты действительно со мной? – Лютер… – Думаешь, это боль? Я способен сломить твой разум. – Послушай меня. Ты знаешь, во что превратилась моя жизнь в последние несколько лет? Что Орсон и ты пытались со мной сделать? А я сопротивлялся, сопротивлялся, сопротивлялся… но теперь с этим покончено. Я полностью готов. Мы были близнецами, Лютер. Ты понимаешь, какая это связь? С момента его смерти я ощущал Орсона внутри себя, и он становился только сильнее. – Ты что угодно скажешь, чтобы избавиться от боли. – Может, и так. А вдруг то, что ты говорил о боли, – правда? Что она помогает нам узнать самих себя. А я за последние восемь лет не получил от тебя и моего брата ничего, кроме боли. Физической, эмоциональной, психологической. – Энди, ничего из сказанного тобой… – заговорила Ви. – Заткни рот! Помнишь, Лютер, что ты сказал мне в Пустоши много лет назад? Он молча смотрел на меня. – Ты сказал: все мы хотим крови. И знаешь что? Ты был прав. Я увидел, что шестеренки начали вращаться. Тросы натянулись. – Разве ты по нему не скучаешь? – спросил я. – Скучаю, – ответил Кайт равнодушным голосом, но с отблеском боли в глазах. – Думаешь, мой близнец и я не могут иметь общей сердцевины, некоего элементарного ядра? – Ты лжешь. – Ты читал мои книги? – Вот именно, Энди, это всего лишь книги. А как долго ты твердил, что они не отражают твоей истинной сути? |