Онлайн книга «День закрытых дверей (сборник)»
|
– Что ты делаешь? – спросил я. – Держу свое слово. Ты поджаришь ей почки и вскипятишь спинномозговую жидкость в позвоночнике, если не прекратишь. Он провернул круговые шкалы до нуля и выключил подачу электроэнергии. От крика Ви сорвала голос. А запах, а звуки!.. О, Господи… Лютер подошел к ней и перерезал нейлоновые путы на руках. Освободил голени. Она стонала, пыталась пошевелиться, но плоть и костюм прикипели к электродам. Лютер вернулся ко мне. Мы стояли у панели управления. – Ну, и что ты почувствовал? – спросил он. Я еще ощущал сильную слабость. Даже не знал, хватит ли у меня сил. – Мне показалось, что это не совсем я. – Может, так ты и должен был чувствовать себя всегда. – Может быть, – ответил я. Он взялся за тележку, чтобы откатить ее. – Подожди, Лютер, ты кое-что забыл, – позвал я. Он поворачивался, собираясь взглянуть на меня, когда я саданул его между глаз молотком с закругленной ударной частью. * * * Спортивный костюм Лютера оказался на размер или два теснее в талии, зато на несколько дюймов длиннее, и я все время наступал на штанины. Я пронес ее через склад, в открытые двери; двигаться приходилось медленно, постоянно превозмогая сильную боль, хотя я и вколол Вайолет и себе по двойной дозе «Оксикодона», найденного в выдвижном ящике под панелью управления. На улице с серого неба сыпалась изморось. Впервые за очень долгое время дневной свет коснулся моих глаз; вдобавок ко всему пришлось терпеть острую головную боль. Я погрузил Вайолет в белый, без окон, фургон Лютера и закрыл дверцу. Хромая, обогнул фургон, подошел со стороны водительского места и забрался в кабину за передним колесом. – Еще больно, – простонала Ви. – Знаю. Я завел двигатель, вдавил педаль до пола и покатил по широкой пустой парковке, раскинувшейся, как казалось, на мили вокруг. Вскоре я уже ехал по заброшенным кварталам. На водонапорной башне увидел название города, в котором никогда не бывал. Город-призрак. Пустые покосившиеся дома. Брошенные автомобили. Повсюду мусор. В зеркало заднего обзора отражалась Вайолет, лежавшая на металлическом полу. Она бодрствовала. Страдала от боли. Я осмотрел ее на складе – ожоги третьей степени на руках, ногах, спине. Мучительно болезненные. – Я умру? – спросила она. * * * Потребовалось тридцать пять минут, чтобы найти больницу – шестиэтажную башню на окраине убогого пригорода. Уже темнело, когда я закатил фургон под навес отделения неотложной помощи. С водительского сиденья скользнул в грузовой отсек фургона. Опустился на колени перед Вайолет – она лежала на полу и стонала в каком-то полубессознательном лихорадочном состоянии. – Вайолет, – позвал я. Она открыла глаза, но взгляд ее не фокусировался. – Ви, посмотри на меня. Она послушалась, потом сказала: – Больно, Энди. – Мы в больнице. – Правда? – Мне придется просто занести тебя внутрь. Я не могу остаться. – Почему? – Сама знаешь почему. Это так… – Ее взгляд поплыл от меня куда-то в пространство. – Послушай меня, это очень важно. – Я взял ее лицо в свои ладони. – Ты не должна им ничего говорить. Ничего. Ни обо мне, ни о Лютере, ни о том, где ты была. Трудно сказать, слышала ли она меня, понимала ли что-нибудь. – Вайолет, ты меня понимаешь? Она кивнула. – Тебе больно, Энди? – Не до такой степени, чтобы ложиться в больницу. – Где Макс? – Сейчас его здесь нет. Ей потребовалось время, чтобы понять мои слова. – Не думаю, что ты захочешь увидеть меня снова, – сказал я. Ее глаза наполнились слезами. – Ты понимаешь, верно? Она кивнула. – Никогда не ищи меня, Ви. – Я люблю тебя. – Никогда не ищи меня. – Я люблю тебя. – Энди Томас умер. – Я люблю… – Прекрати, Ви. Хватит об этом. Вайолет Как много боли… Вайолет тонула в ней – и начинала понимать, что если удастся выжить, то она никогда не будет прежней, потому что знает теперь о существовании подобной боли. Он нес ее к автоматическим дверям, и каждый шаг отдавался в теле пронзительной болью; рукава его спортивного костюма терли по ожогам на ее ногах и руках. Она рыдала, а Энди утешал, говорил, что все будет в порядке, она оправится от всего этого, что впереди ее ждет прекрасное будущее. Ложь. Потом они оказались внутри больницы – впервые за много дней центральное отопление, над головой – яркое сияние флюоресцентных ламп, и Ви пыталась произнести его имя, но на нее опускалась плотная тьма, сулящая хотя бы краткое забытье, и она не имела сил с ней бороться. * * * Вайолет очнулась, лежа в кресле в приемном покое; Энди исчез, а боль вернулась. Перед собой она увидела склонившегося молодого врача в очках с проволочной оправой и двух стоявших за ним медсестер; губы врача шевелились, но Ви ничего не слышала. Энди Наступила ночь, что заметно осложнило дорогу назад, в бетонную пустошь. Действие «Оксикодона» ослабевало, и боль в правой, освежеванной, ноге, растянутых мышцах и суставах усиливалась с каждой секундой. Именно водонапорная башня помогла мне наконец-то добраться до места; в тумане мерцал ее красный огонек, предупреждающий авиаторов об опасности. В 8:27 вечера я въехал на парковку рядом со складом. Вырубил двигатель, выбрался из кабины за колесом. Боль в ноге просто слепила. Я похромал по растрескавшемуся бетону ко входу и отпер дверь. Собрал все оставшиеся силы, чтобы пересечь просторный склад и дойти до тележки; руки тряслись, когда я открыл выдвижной ящик и схватил ампулу с «Оксикодоном». Я испытывал сильное искушение ввести двойную дозу, но справился с собой. |