Онлайн книга «Фанзолушка»
|
Нажимаю «отправить». 23:34. Все уже спят. Я тихонько соскальзываю со стула и спускаюсь по лестнице. В доме темно, мне почти ничего не видно, но я знаю его как свои пять пальцев, поскольку уже много лет брожу по нему в темноте. На кухне открываю один из шкафов и шарю в глубине в поисках новой банки арахисового масла. Достаю из посудомойки чистую ложку. Утром надо будет разобрать чистую посуду. Кэтрин наверняка отругает меня за то, что та простояла всю ночь, но сейчас я слишком устала и голодна, поэтому мне все равно. Я выскребаю очередную полную ложку со дна банки и вдруг слышу шум около стола. – Я-то гадала, где ты его хранишь, – доносится тихий холодный голос мачехи. Я застываю с ложкой во рту и медленно поворачиваюсь к темнеющей фигуре. – Включи свет, дорогая. Мы не неандертальцы. Протягиваю руку к выключателю и неохотно зажигаю свет. Я уже знаю, что увижу на столе. От яркого света слезятся глаза. Кэтрин все еще в рабочей одежде: платье с за́пахом за пятьсот долларов, которое она не может себе позволить, волосы накручены на макушке. Она выглядит уставшей. – Извини, – я пытаюсь придумать объяснение, почему меня поймали с поличным с банкой кремового арахисового масла «Питер Пен», но в голову ничего не приходит. – У всех нас есть порочные слабости, – она постукивает наманикюренными ногтями по пустому винному бокалу. Щеки у нее горят, тушь побледнела, размазавшись вокруг глаз. Последний раз я видела ее настолько человечной в день, когда умер папа. Я достаю ложку изо рта и быстро закручиваю крышку банки. – Извини, я просто… – Не извиняйся. А у меня в глубине морозилки спрятано мороженое «Роки Роуд». Я моргаю. Мачеха ест «Роки Роуд»? Я делаю мысленную пометку, что надо залезть в морозилку, когда ее не будет поблизости. Кэтрин качает головой так, словно не она сейчас призналась, что прячет в морозилке мороженое, хотя оно и не предусмотрено диетой палео. – Что бы я ни делала, не могу от него избавиться, – говорит она так тихо, что я едва ее слышу. – Сначала ты. Впрочем, я знала, что ты будешь на него похожа. А теперь вот близнецы. – Близнецы? Она отмахивается. – Они помешались на этой штуке. «Звездный путь»? – «Звездная россыпь». – Робин любил этот сериал. – Она зажмуривается. – Он повсюду. Я скрещиваю руки на груди. – Близнецам он нравится только из-за Дэриена Фримена. – Да что в нем такого особенного? – огрызается Кэтрин, широко раскрыв глаза. – Всякий раз при виде логотипа этого дурацкого сериала я вспоминаю Робина. Это глупости. Он для детей. – С чего ты взяла, что он глупый или детский? – голос у меня подрагивает. – Он многому меня научил. Дружбе и верности, умению критически мыслить и всесторонне оценивать ситуацию. Он помог мне. – Помог тебе? Научил тебя? – Кэтрин качает головой. – Как сериал может чему-то научить? Как можно узнать реальный мир, не вылезая из мира фэнтези? – Как можно назвать дурацким то, что так любил папа? Ведь он обожал этот сериал. – Лучше бы он больше любил другие вещи! Повисает мертвая тишина. Кэтрин прочищает горло, словно вспоминает, что орать – недостойно дамы, или боится, что ее услышат соседи. – Если бы он вполовину так же заботился о семье, мы бы сейчас не торчали в этой дыре, – говорит она обычным липко-слащавым голосом. – Не пришлось бы перебиваться. Собирать купоны. В одиночку. – Ты поэтому продаешь дом? Потому что папа имел наглость погибнуть в автокатастрофе, не застраховав свою жизнь, чтобы ты могла платить за весь этот хлам? Глаза Кэтрин становятся жесткими и острыми. – Ты ничего не понимаешь в жизни. – Зато я понимаю, что дом продавать необязательно! Можно просто найти нормальную работу! – У меня нормальная работа, Даниэлль. Я сжимаю кулаки. Наверное, не мне решать, но это не ее дом. – Ты все время говоришь, как глупо любить телесериал. Но это ты живешь в выдуманном мире. Ведешь себя по-детски. Наманикюренная рука Кэтрин со шлепком ударяет меня по щеке. – Иди спать, Даниэлль, – говорит она все так же тихо. – Тебе утром на работу. Дважды повторять не приходится. Я бросаю ложку на стол, бегу в комнату и ныряю в кровать. Прижимаю руку к горячей щеке, натягиваю одеяло на голову и достаю из кармана телефон. 23:52 – Кар! Карминдор, 23:52 – Почему ты еще не спишь? 23:52 – Не могу уснуть. – А ты почему? Карминдор, 23:53 – Тоже. Я прижимаю телефон ко рту, все еще злюсь на Кэтрин за то, что она думает, будто все делает в одиночку. Она не одна. У нее есть близняшки, есть их настоящий папа, где бы он ни был, а теперь еще и этот жуткий хозяин Франко Джорджио. У нее есть загородный клуб, друзья в салоне, клиенты, ее родители (хотя они живут в Саванне, видимо, им слишком сложно приехать нас навестить). Она не понимает, что значит действительно быть одной. По сравнению с моей жизнью в ее полно народу. А еще я злюсь, что могла подумать, будто у нее есть место для меня. Карминдор, 23:54 – Хочешь об этом поговорить? – Не хочу хвастаться, но я профессиональный слушатель. 23:55 – Получил премию в детском саду? Карминдор, 23:55 – Мое главное достижение. – И я не выдаю секретов. – Нем как рыба. Кладу телефон на грудь. Почему-то я ни о чем не могу думать, кроме того видео, попавшего в сеть. Те, кто не смотрел сериал, не знают, что он говорит: его губы слишком размыты, чтобы по ним можно было что-то прочесть. Но я помню этот момент, наизусть знаю слова. «Ты не одна, а’блена». А потом она его целует. В правильной вселенной, где все возможно, мне не нужно будет выигрывать конкурс, чтобы увидеть премьеру, увидеть известную сцену на большом экране. Мне это не понадобится. В идеальном мире я куплю два билета на полуночную премьеру в местном кинотеатре, подожду, пока папа вернется с работы, и мы пойдем вместе. Может быть, в кинотеатре я увижу парня в другом конце зала, одетого в униформу Федерации, мы встретимся глазами и поймем, что это хорошая вселенная. Может быть, это будет парень с темными волосами и шоколадными глазами. |