Книга Любовь творит чудеса, страница 34 – Кэйтлин Битнер Рот

Проклятие.

– Но ведь сейчас я не в Китае, верно?

Держа девушку за руки, Кэмерон немного отстранил ее от себя.

– Никогда бы не узнал в тебе костлявую шестнадцатилетнюю девчонку, что повсюду таскалась за мной, сводя с ума. Скверно, что твоя манера говорить не претерпела таких же кардинальных изменений, что и внешность.

На щеках девушки возникли очаровательные ямочки, и она медленно покружилась перед кузеном.

– В следующем месяце мне исполнится двадцать один год. Ты звал меня когда-то костлявой глупышкой. Сможешь ли сказать то же самое сейчас?

Кэмерон улыбнулся, ощутив давно забытую потребность поддразнить кузину.

– Эпитет «костлявая» я, пожалуй, опущу. А вот что касается глупышки, это мы еще посмотрим.

В разговор вмешался Мишель.

– Постой, Фелис. Я слышал, ты собиралась в Англию. Так как же ты оказалась у отца?

– Я отправилась в Бостон, чтобы выполнить кое-какое поручение Тревора, касающееся постройки нового корабля, а потом, вместо того чтобы сесть на судно до Нового Орлеана, поехала на поезде до Миссисипи, а оттуда пароходом до плантации отца.

– Почему ты решила поехать на поезде? – удивился Кэмерон.

Фелиция пожала плечами.

– Я никогда не путешествовала на поезде прежде. Короткие поездки в Европе не в счет. Но вот в Англию я поплыву на корабле. Единственной поездки на поезде оказалось достаточно, чтобы понять: такого комфорта, как на кораблях Андрузов, не получишь нигде.

Эббот представился, а Мишель спросил, где сестра остановилась и как долго пробудет в городе.

Фелиция покровительственно улыбнулась.

– Что за вопрос? Я остановилась у тебя, Мишель. Дворецкий меня впустил, так что все мои вещи уже перенесли в гостевую комнату. Дом чудесный. Не знала, что у тебя такой хороший вкус.

Она повернулась к Кэмерону.

– Годы были к тебе благосклонны. Теперь ты еще больше похож на Тревора. Выглядишь так, словно ты его родной брат, а вовсе не Мишель.

Кэмерон прижал руку к сердцу.

– Как бы трудно мне ни было это признать, из долговязой дурнушки ты превратилась в поразительной красоты женщину. – Кэмерона вновь захватили воспоминания. – Ты стала очень похожа на мать. Только выше.

– Это значит, что я похожа и на твою мать тоже. Ведь они были сестрами. – Голос Фелиции зазвучал мягче. – Ты все еще тоскуешь по ней?

– Конечно, – ответил Кэмерон. – Как долго ты планируешь пробыть здесь?

– В Новом Орлеане? Недолго. Одного визита к мадам Шармонте недостаточно, поэтому мне придется остаться на несколько дней, чтобы выбрать фасоны. А затем мне нужно вернуться к отцу.

Она повернулась к Мишелю.

– Тревор послал меня уговорить папу продать плантацию, поскольку ни его, ни тебя он слушать не станет. Если папа согласится, я останусь здесь до тех пор, пока не будут оформлены все документы, а потом заберу его с собой в Англию. Если же не согласится, погощу у него около месяца. Я очень скучаю по Англии и короткому пути до Парижа. – Фелиция обратилась к Кэмерону: – Наш брат уверен, что север и юг до сих пор не уладили свои разногласия, поэтому хочет, чтобы отец оказался в безопасности в Англии. Навести нашего отца, Кэмерон.

– Я как раз собирался это сделать.

– Хорошо. И возьми с собой Мишеля. Папа будет рад. Боюсь, ему очень одиноко, хотя он никогда в этом не признается.

Мишель округлил глаза.

– Ты здесь не больше пяти минут, а уже раздаешь приказания.

Вдруг в комнату вбежала Алексия.

– Bonjour всем. Bonjour, месье Эббот!

Эббот отложил перо и нахмурился.

– Значит ли это, что меня ты как-то выделяешь среди остальных, маленькая нахалка?

Вытаращив глаза при виде Фелиции, Алексия остановилась.

– Вы почти такая же красивая, как ma tante. – Девочка с подозрением перевела взгляд с Фелиции на Кэмерона. – Кто вы такая?

Фелиция лучезарно улыбнулась.

– Я – сестра месье Мишеля Андруза. А кто ты?

Алексия с облегчением опустила плечи. Выпятив грудь, она ткнула в нее большим пальцем.

– Я – Алексия Тибодо. Или Алексия Тибодо Андруз. Не знаю, как правильнее.

Она повернулась к Кэмерону, и ее диалект стал заметнее.

– Так как правильно, папа?

Фелиция медленно повернулась к Кэмерону с горящими любопытством глазами и подрагивающими в улыбке губами. Она вопросительно вскинула бровь.

– Папа?

Уклонившись от ответа, Кэмерон обратился к дочери:

– Кто тебя привез?

– Дядя Рене. Он готовит корабль к отплытию. Говорит, это его работа. – Девочка просияла, обращаясь к Фелиции: – Мои папа и дядя работают теперь вместе. Это так здорово.

С этими словами она подбежала к Эбботу.

– Ma tante дала мне денег, чтобы угостить вас бенье.

Кустистые брови Эббота сошлись на переносице.

– Почему это?

– За то, что помешала вам вчера работать. Я очень сожалею об этом, месье Эббот. Правда, сожалею.

Продолжая хмуриться, Эббот достал из шкафа бутылочку чернил и перо.

– Вот. И оставь меня в покое.

Фелиция вертела головой так, как если бы смотрела крикетный матч, переводя взгляд с Кэмерона на Эббота и Алексию и обратно.

– Папа? – беззвучно спросила она, и Кэмерон строго посмотрел на нее.

Девушка рассмеялась.

– О, прошу вас, давайте устроим у Антуана семейный ужин. Ужасно хочется с вами поболтать.

Алексия резко развернулась.

– А я тоже ваша семья, мадемуазель? Никогда не была в таком красивом месте, как ресторан Антуана. Только подсматривала в окошко.

Кэмерон досадливо поморщился, в то время как Мишель открыто наслаждался происходящим.

Фелиция направилась к тому месту, где стояла Алексия, постукивая зонтиком по полу в такт шагам.

– Поскольку ты дочь Кэмерона, полагаю, мы с тобой теперь родственницы, и, конечно же, ты сможешь присоединиться к нам за ужином. Сколько тебе лет?

– Тринадцать, но на следующей неделе у меня день рождения.

Фелиция притворно надула губы и коснулась щеки пальцем.

– Я всегда хорошо считала, Кэмерон. – Она повернулась к Эбботу. – Так что если вам нужна помощь с… цифрами… обращайтесь без стеснения.

– Я дочь Соланж Тибодо. Ведь вы это хотели узнать? – произнесла Алексия, внимательно рассматривая этикетку на бутылочке с чернилами. – Она работала у мадам Олимпии и умерла, когда я родилась. Но это случилось после того, как мой папа уехал в Англию, поэтому до недавнего времени он ничего не знал о моем существовании.