Онлайн книга «Турнир самоубийц»
|
Незамедлительно появилась Башня. Глухой стук, сдавленный вскрик, и все повторилось. Из проулка вывернула еще парочка в черных балахонах. Увидев, как похищают их товарища, грэмы бросились на выручку. Куда там, Башни и след простыл. Адепты Ордена стояли у злополучного заборчика и отдувались после быстрого бега. – Неслыханно! Нужно немедленно сообщить в полицию! – Ужасно! И главное – средь бела дня, у всех на виду! Уму непостижимо! – Как так можно! Четыре восклицательных знака! – «Проблемма»! «Хочете»! «Калидор»! А «ложить» вместо «класть»?! Я сейчас же иду к Седвику! * * * Дверь открыла запыхавшаяся Джен. Она безуспешно гонялась с гирляндой за облезлым рыжим котом – хотела нарядить того к празднику. Ульрик стоял с подарком под мышкой. От самого стадиона за ним увязались Инкогнитус и Нейтан. Как Ульрик им ни втолковывал, они не желали оставить его в покое, неверно истолковав улыбку. – Может быть, пора выпустить кота из ящика? – спросила Джен. Инкогнитус спрятался за спиной Ульрика. – Эксперимент еще не закончен, – с вызовом ответил он. – Надеюсь, ты его хотя бы украсил? – угрожающе спросила Джен. – В том и дело: кот украшен и нет одновременно, поскольку… – Заткнись. – Джен сдула со лба прядь. – Ты – в дом, – она указала на Ульрика. – Остальные – убирайтесь ко всем котам. Нейтан, смущенный больше обычного, глубоко поклонился. – Господин… – Что еще? – Этим вечером я вынужден покинуть вас. Бабуля говорит, Котовство – семейный праздник. Мы идем к тете Розе на молочный суп. Прошу, освободите меня от клятвы на несколько часов. – Хоть на всю жизнь, буду только рад. – Но, Господин… – Я, кажется, просил меня так не называть. Ульрик был спокоен, улыбка исчезла, и потому слова прозвучали особенно грозно. Нейтан шмыгнул носом и окончательно сник. Ульрик подумал, что это самый грустный мим на свете. Но он верно решил. Пусть лучше парень уйдет сейчас, пока жив и здоров. Ладно, может быть, не совсем здоров, но по крайней мере жив, а в Блэткоче это уже немало. Ульрик стоял в прихожей, стараясь не встречаться взглядом с разноцветными чучелами, которые по случаю праздника были украшены серпантином и блестками. – Вот, – Ульрик протянул Джен коробку, элегантно перевязанную красной лентой. – Мой подарок. – Положи его в гостиной, к остальным. – Разве ты не знаешь, что подарки нужно открывать сразу? – Нет времени. Надеюсь, там не рыба: Пушистика от нее рвет. Пушистика? Джен тщетно пыталась шваброй достать кота из-под шкафа. – Целый день от меня прячется, гад, – вздохнула Джен. – Все традиции рушит. – Постой, так подарок для кота? – А для кого? Не для меня же. Джен устало посмотрела на Ульрика, будто он смолол очередную несусветную чушь. – Я думал, на Котовство принято дарить подарки! – Да, котам. Я бы тоже что-нибудь подарила, но у тебя ведь нет кота. – Между прочим, в коробке старинный серебряный браслет, украшенный речным жемчугом! – Отлично, одену Пушистику как ошейник, – пожала плечами Джен. – Он принадлежал моей матери! Мысль, что подаренный на счастье браслет будет носить облезлый, помоечного вида кот, была невыносима. Джен оставила Пушистика в покое. Переоделась в короткое черное платье и, захватив полную корзину конфет, донельзя злая, вышла из дома. Ульрик угрюмо тащился следом. – Тебе ведь не нравится это платье, – наконец выдавил он. – Это единственное приличное платье в моем гардеробе. Раз уж на то пошло – единственное платье вообще, и если ты думаешь, что я из-за какой-то пигалицы… Прохожие то и дело снимали перед Ульриком шляпы, улыбались и наперебой желали счастливого Котовства. Тут и там бегали украшенные к празднику коты, терлись о заборы и углы домов – пытались соскрести с шерсти мишуру и блестки. – Все думают, будто я избил Механического Человека, – пожаловался Ульрик. – И благодарят. – Неудивительно, тварь не первый год крадет людей направо и налево, а тут появляешься ты и даешь сдачи. Тебя до конца жизни на руках будут носить. – Да я его пальцем не тронул, богом клянусь! – Еще скажи, что и убийство бандитов с Безопасной улицы не твоих рук дело. – Я здесь ни при чем! – Еще бы. Они сами друг дружку перебили. – Вот именно! Джен фыркнула и ускорила шаг, теперь Ульрик едва поспевал за ней. – Ну разуй глаза, какой из меня герой! Я ношу фрак! – У богатых свои причуды. – Лучшие друзья считают меня неудачником! – Я не говорила, что мы друзья. – Повторяю еще раз. Это. Был. Не. Я. Понятно?! Они остановились у калитки. За чугунной оградой высился мрачный двухэтажный особняк. – А кто тогда? – спросила Джен и нажала на кнопку звонка. – Рыжебородый парень в сапогах из крокодиловой кожи, здоровенный такой. – Очень смешно. А еще говорил, будто не тролль. – Клянусь, я не вру! – Ты хоть понимаешь, что описываешь легенду, Генри Блэткоча, нашего первого мэра, бесследно исчезнувшего много лет назад? – устало спросила Джен. – Который, по легенде, мог воскрешать мертвых, исцелял любые болезни, ел раскаленное железо на завтрак, брился топором, а умывался серной кислотой? – Может, он соскучился и вернулся? – предположил Ульрик. – Нет, – фыркнула Джен. – Тебе-то откуда знать? – Он не мог вернуться, поверь. – Почему? – не сдавался Ульрик. – Потому что его никогда не было! Это легенда, вымысел, ясно?! Калитку открыла сестра милосердия. Она молча кивнула, дав Ульрику и Джен пройти. На заснеженной лужайке замерли крылатые мраморные коты, молитвенно сложив лапы. На голове каждого имелся красный колпак с помпоном. В окнах Ульрик заметил бледных, похожих на привидения детей. Они жались к стеклам, внимательно разглядывая пришельцев. Дом украшали тускло мерцавшие гирлянды. Под окнами нес бессрочную вахту снеговик в котелке и с моноклем, утыканный деревянными ножами. Не сразу Ульрик понял, что это вовсе не монокль, а циферблат карманных часов. Потертая медная табличка извещала: |