Онлайн книга «Расколотый разум»
|
– Потому что я хочу вашу голову. Она нужна мне. – Я не совсем понимаю. – Мы думаем, что вы что-то об этом знаете. Но вы и сами не знаете что. – Как вы это поняли? – Чутье. Я частенько полагаюсь на него в работе. – Да. Я переживала. За свою память. Она не такая, как всегда. Вот только этим утром я говорила Джеймсу – моему мужу, – что нам нужно есть больше рыбы. Ну, вы знаете, из-за жирных кислот омега-3. Его это не обрадовало. Не так легко найти свежую рыбу в Чикаго. – Именно. Вы понимаете, о чем я. Потому мне интересно, не пойдете ли вы мне навстречу. Поговорите о вашей работе, о том, что вы помните об Аманде О’Тул. Поиграем в какие-нибудь игры со словами. Я хочу попробовать вызвать реакцию в вашем мозге. – Я отменю все встречи, назначенные на это утро. – Женщина сосредоточенно кивает. Я ценю это. – Она вытаскивает телефон. Вы не возражаете, если я это запишу? У меня у самой небольшие проблемы с памятью. Итак, сделайте вот что: подумайте об Аманде. Вот ее фото, если это поможет вашей памяти размяться. Нет? Что ж, тогда не думайте о том, как она выглядела. Что приходит вам на ум, когда я произношу имя Аманда? – Я думаю о ком-то высоком, прямом и неуступчивом. Ком-то с чувством собственного достоинства. – Как бы такой человек мог умереть? – Странный вопрос. Единственная хорошая смерть – это легкая смерть. И это не имеет ничего общего с чувством собственного достоинства. Умрешь ли ты от сердечного приступа или ударившись головой – это не важно. Если ты не страдаешь или страдаешь совсем недолго – это хорошая смерть. – Но вы же слышали о людях, которые умирали с честью. Я говорю не о солдатах. Вы понимаете, что я хочу сказать. – Это все лекарства. Лекарства помогают людям. Без них наши близкие не стали бы дожидаться естественного конца. Они нужны им так же, как и нам. – Вы же врач, вы к смерти ближе, чем другие. Но вы нечасто сталкивались с такими ситуациями, так ведь? – Я видела не так много смертей от травмы головы. – Позволяю себе улыбку. – А ампутаций? – Вот их я видела изрядное количество. – А что может быть причиной ампутации, скажем, пальца? – Инфекция, гангрена, обморожение, нарушение функции сосудов, костная инфекция. Рак. – Есть ли какая-нибудь причина, по которой вы бы ампутировали все пальцы, кроме большого? – Да. В случае сильного обморожения или менингококкемии, при которых есть вероятность развития гангрены, тогда может возникнуть такая необходимость. – А что именно называется гангреной? – Осложнение некроза, или клеточной смерти. Когда часть тела умирает и начинает гнить. Обычно в таких случаях нужна ампутация. – Вы когда-нибудь проводили ампутацию из-за гангрены? – Да, конечно же. В нашем климате случаются обморожения. Не всегда доходит до ампутации, обычно она, к сожалению, нужна беднякам и бездомным. – Но вы же нечасто видите бездомных, так ведь? Это не ваш контингент. – Я еще и волонтер общественного центра здоровья, что на Чикаго-авеню. Большая часть работы такого рода – там. И чаще я сталкиваюсь с так называемой мокрой гангреной, она вызывается инфекцией. И она более тяжелая. Если не ампутировать в таких случаях, гангрена может распространиться и даже убить пациента. – Другими словами, вы отрезаете части тела, чтобы остановить распространение гниения? – Да, это один из способов. Для тяжелых случаев гангрены. – Но нет никакого смысла в ампутации после смерти? – Нет, конечно же, нет. – Ни малейшего? – Никакого. – Тогда почему кто-то мог такое сделать? Как по-вашему? – Я не психиатр. И не могу говорить о больном или преступном разуме. – Да, я понимаю. – Но мне кажется, что мог быть какой-то символический смысл. – И какой же? – Если ампутация – это способ прекратить гниение, ее можно использовать как послание человеку, делающему что-то неподобающее, нечистому на руку. Иисус сказал на Тайной вечере: опустивший со Мною руку в блюдо, этот предаст Меня. – Но почему же тогда отрезали пальцы, а не кисти? – Это тоже может быть символично. Рука без пальцев не может ничего схватить, удержать. Может, это послание для стяжателя или наемника. Или кого-то, кого сложно простить. Кроме прочего, без пальцев рука – всего лишь лопасть из кости, покрытая слабой плотью. Мало для чего пригодная. Женщина кивает. Она потягивается, встает и начинает ходить по комнате. – Я заметила тут несколько религиозных вещиц. И вы цитируете Библию по памяти. Вы на самом деле верующая? – Качаю головой. Меня растили в католических традициях, но сейчас мне просто по душе символика. Сложно избежать определенного количества знаний, если твоя специальность – история Средневековья. Женщина останавливается у моей статуи. – Я заметила, что вы привезли ее из дома. Кто это? Богоматерь? – О нет, это святая Рита Кашийская. Видите рану у нее на лбу? И розу в руках? – Кто она? – Покровительница невероятных случаев. – Я думала, что это апостол Фаддей. – Да, у них много общего. Но Рита больше импонирует мне, как феминистке. Она была не пассивным сосудом, как другие девы-мученицы. Она действовала. – Теперь я понимаю, почему она вам так приглянулась. Это она на медальоне? – На этом? Нет. Это святой Христофор. – Почему вы его носите? – Шутки ради. Это придумка Аманды. – Что за шутка? – Святой Христофор вовсе не святой. – Нет? – Плут. Нет, не так. Неправдоподобная и бездоказательная легенда. Фантазия фанатика. Какое-то время назад его исключили из списка святых. Но я любила его, когда была маленькой. Он был покровителем многих вещей. Одной из них была внезапная жуткая смерть. А еще он покровитель путешественников. Вы наверняка еще найдете людей с его статуэткой на приборной панели. – Еще больше символики. – Да. – А что у него общего с Амандой? – Она подарила мне этот медальон. На пятидесятилетие. Когда только-только закончилось тяжелое для меня десятилетие. Много потерь. Своих, личных, в каком-то роде нарциссических причин. Потеря привлекательности. Потеря сексуального аппетита. Потеря амбиций. – А вот последнее меня удивило. Вы были на вершине успеха, перед тем как ушли. |