Онлайн книга «Джульетта стреляет первой»
|
– А она здесь живет или работает? – Работает. – Кем? – еще больше заинтересовалась Таня. – Обозреватель в нашем издании местном. Плюс мониторит все, что в Сети о Матуа появляется. Ну и пиаром ведает. – А еще ты ей нравишься, – будто черт в ухо шепнул, брякнула Таня. И, похоже, попала в точку. Марк покраснел. Пробормотал – слишком поспешно: – Нет, что ты! Мы просто работаем вместе. – Как ее звать? – Юлиана. – А фамилия? – Татьяна Валерьевна, – Марк взглянул безулыбчиво, – вы мне сейчас следователя напоминаете. – Просто я знаю всех самых лучших пиарщиков, – отрезала Таня. – Но никогда не слышала про Юлиану. – Она не работала в России. – Ну и что? Я общаюсь с коллегами по всему миру. – Юлиана не афиширует фамилию. Подписывает статьи одним своим именем, – усмехнулся Марк. И уверенно перешел на другую тему: – Давай я тебя кое с кем познакомлю. А то истомились люди. В следующие минут двадцать Танино лицо беспрерывно плавилось улыбкой, а мозг в отчаянном порыве пытался запоминать имена, лица и должности. Григорий Ильич, «когда-то директор», целовал ей руку под ревнивым взглядом траченной временем жены. «Профессиональный бездельник просто Андрей» с сединой на висках игриво щипал за щечку. Только главный архитектор острова господин Архирейский поздоровался равнодушно – однако при нем имелось создание с абсолютно сногсшибательной грудью и в столь короткой юбке, что Таня его простила. От всех, кто ручкался или просто проходил мимо, пахло дорого: чистыми телами, хорошей туалетной водой, эксклюзивным шампунем или духами. Но в разнотравье запахов отчетливо ощущалась общая нотка: перегарчик. У кого застарелый, у кого совсем свеженький. Когда поток приветствий слегка иссяк, Таня шепнула Марку: – Я вела подсчет. Ни одного трезвого. – Ну и что? – В Москве обычно употреблять в театре начинают. И то большинство – не перед спектаклем, а в антракте. – Хочешь знать мое мнение? – пожал плечами Марк. – По-моему, проблема сильно преувеличена. Ну да. Я тоже выпиваю свой бокал вина за обедом и два за ужином. Каждый день. Без выходных. И что? Я похож на дегенерата? – Ты молод. И ты не добавляешь в вино ром, – вздохнула Татьяна. – А, ты уже знаешь про нашу островную забаву? – развеселился он. Но тут загремел звонок. – У нас он только один, давай быстрей, – заторопил молодой человек. Они прошли в удобный, с высоким углом наклона зал. Таня почему-то думала, что Марк поведет ее в ложу, но они отправились в партер. Седьмой ряд, середина. Не придерешься. Но в ложах – отметила Садовникова – бриллианты блистали куда ярче. И еще одно удобство: везде имелись столики, на них бутылки, бокалы. – Прямо во время спектакля можно пьянствовать? – удивилась Татьяна. – Почему нет? В Карловых Варах тоже разрешают, – хмыкнул Марк. – Не знаешь? – В театр я там не ходила. – По-моему, очень разумно. Если спектакль хороший – под шампанское еще лучше пойдет. Если плохой – хотя бы время не зря потратишь, – со знанием дела проговорил Марк. «Нет, дорогой. Ты тоже отравлен», – подумала Татьяна. Но самое удивительное, что ей тоже вдруг мучительно захотелось ледяного, с холодными пузырьками шампанского. Может, правда – остров провоцирует? «Нет, Таня, чушь!» Свет в зале погас. Зазвучал бессмертный Прокофьев. Музыка в записи, но к вопросу акустики архитектор Архирейский, безусловно, подошел ответственно. И аппаратура, судя по роскошной палитре звука, установлена дорогостоящая. Расшитый бархатом занавес торжественно явил сцену. Садовникова улыбнулась. Джульетта, Ромео, Меркуцио и прочая молодежь смотрелись, спору нет, гармонично. Но старшее поколение Монтекки и Капулетти в исполнении детей выглядело забавно. В зале тоже кое-где раздались смешки. Но быстро утихли. Потому что действие – словно в компьютерной игре – начало раскручиваться мгновенно. Ничего от классических балетных проходов и представлений – сцена искрила, кишела, извивалась, сочилась энергией. К шекспировской канве добавили множество отводных линий: две ревнивые подруги Джульетты, воздыхатели у синьоры Капулетти, и даже при священнике оказалась прекрасная влюбленная прихожанка. Дети яростно танцевали, прыгали, строили акробатические пирамиды, изредка обнимались. Прокофьев гремел, зрители аплодировали. К концу первого действия Таня решила, что ей, пожалуй, нравится. Когда занавес упал, Марк резво вскочил: – Пошли. – Куда? – В буфет, конечно! – Только давай выпьем там сока, – улыбнулась ему Садовникова. – Зачем? – Глаза юноши округлились. – Я так хочу. – Хотеть ты можешь, – хмыкнул Марк. – Но, думаю, сока в буфете нет. – Почему? – А кто его пьет в театре? – Ну, хотя бы те, кто за рулем. – У нас гаишники, к счастью, уничтожены как класс. А пара бокалов шампанского вести машину не мешают. – А дети? – Ты здесь много детей видела? – Да вон хотя бы. – Таня показала глазами на двух мальчишек лет четырнадцати. – Ха! Так эти в театр только для того и пришли, чтобы вина на законных основаниях выпить. У нас в магазинах до шестнадцати не продают. Но здесь, в честь культурного события, можно. – Да, – вздохнула Татьяна, – законы у вас либеральные. – Считаешь, поможет, если продавать спиртное с восемнадцати? – Разумеется, я буду на этом настаивать, – твердо сказала Садовникова. – Но только что со взрослыми делать? – Придумаешь что-нибудь, – отмахнулся Марк. – Зря, что ли, у тебя три «Серебряные стрелы» и куча каннских львов?! – Я немного другим занималась. – У рекламы одни законы. – Не скажи. Социалка сработает, только если человек сам хочет – помочь детдому, например. Пусть и в глубине души. А у вас люди без алкоголя жизни не мыслят. – Да ну, брось, – отмахнулся Марк. – Вспомни конец восьмидесятых. Тогда всех котов страны кормили исключительно мойвой. Уверен, что навязать потребителям «Вискас» было нелегко. Однако рекламисты успешно справились. – Мотивировать купить корм куда проще, чем заставить человека изменить свою жизнь, – задумчиво произнесла девушка. И лукаво взглянула на Марка: – Слушай, а тебе-то сколько лет? – Почему ты вдруг спросила? |