Онлайн книга «Охотники за костями. Том 1»
…над крысой Флакона… …и резко опустился – но его рука метнулась вперёд, отбила сапог в сторону – в последний момент. Капитан пошатнулась, затем выругалась. – Ты что, свихнулся?.. Флакон перекатился ближе к крысе, подобрал её обеими ладонями и прижал к груди, перевернувшись на спину. – Ещё нет, капитан. Это моя крыса. Она нам жизнь спасла. – Мерзкие, отвратительные твари. – Только не она. Не И'гхатан. Фарадан Сорт уставилась на него сверху вниз. – Её зовут И'гхатан? – Да. Я так решил. Только что. Спрут неуклюже спускался вниз: – О, боги, капитан… – Тихо, сапёр. Если у тебя остались силы – и лучше бы остались – помоги остальным выбраться. – Так точно, капитан. Спрут повернулся и снова полез наверх. Продолжая лежать на спине, Флакон закрыл глаза. Он поглаживал мягкую шёрстку И'гхатан. Милая моя. Всё, ты теперь со мной. Ой, ты голодная – это мы сейчас исправим. Скоро опять растолстеешь и будешь переваливаться, обещаю, и сама, и детишки твои будут… боги, вот оно что, родня. Нет проблем. Когда до твоего рода доходит дело, еды всегда вдоволь… Он вдруг осознал, что над ним стоит Улыбка. И смотрит. Чародей сумел слабо, смущённо улыбнуться, гадая, сколько она успела услышать и понять. – Все мужики – сволочи. Вот и догадался. Они кашляли, плакали, бормотали что-то невнятно – солдаты сидели и лежали вокруг Геслера, который стоя пытался подвести счёт – имена, лица, невыносимая усталость всё плавила воедино. Он увидел Осколка – его сестра, Синн, свернулась у него на руках, точно младенец, и крепко спала, а в раскрытых, невидящих глазах капрала застыло что-то вроде потрясения. Рядом был Тюльпан – тело изорвано, множество рваных царапин – но он прополз весь путь без жалоб, а теперь сидел на камне, молчаливый, окровавленный. Хруст присел на корточки рядом с утёсом и пытался выломать двумя обломками камня кусок золота, сплавившегося со свинцом. На его длинном, уродливом лице застыла глуповатая ухмылка. Улыбку окружили дети – от такого внимания она явно страдала, и Геслер заметил, как она поднимает глаза к ночному небу – снова, и снова, и снова, и этот жест сержант отлично понял. Флакон их вывел. Со своей крысой. И'гхатан. Геслер покачал головой. А почему бы и нет? Мы теперь все крысопоклонники. Да, стало быть, перекличка… Сержант Шнур, с Эброном, Хромым и его сломанной ногой. Сержант Хеллиан, челюсть в двух местах сильно распухла, один глаз заплыл, на волосах запекшаяся кровь, только теперь приходит в себя, а за ней нежно ухаживает капрал Урб. Битум, Корик, Улыбка и Спрут. Тавос Понд, Бальгрид, Подёнка, Смекалка, Лизунец, Ханно, Курнос и Масан Гилани. Беллиг Харн, Может, Дохляк и Неженка. Смрад, Гальт, Песок и Лоуб. Сержанты Том Тисси и Бальзам. Непоседа, Ура Хэла, Скат и Рим. Горлорез… Геслер обернулся к Битуму, Корику, Улыбке и Спруту. Худов дух! – Капитан! Мы двоих потеряли! Все головы повернулись к нему. Капрал Битум вскочил на ноги, затем пошатнулся, как пьяный, повернулся к стене теля. Бальзам прошипел: – Скрипач… и этот пленник! Ублюдок его убил и теперь там внутри прячется! Ждёт, пока мы уйдём! Корабб тащил умирающего столько, сколько смог, но теперь и ему, и малазанцу пришёл конец. Они застряли в сужающемся тоннеле, в непроглядной тьме, и Корабб даже не был уверен, что двигается в правильном направлении. Может, они повернули назад? Он ничего не слышал… никого. Раньше ползли, пыхтели, протискивались… наверняка поползли не в ту сторону. Не важно, всё равно им отсюда не выйти. Никогда. Два скелета останутся лежать под мёртвым городом. Достойный курган для воина Апокалипсиса и малазанского солдата. Справедливо, даже – поэтично. Корабб не будет жаловаться, и когда встанет рядом с этим сержантом у Врат Худа, будет гордиться таким спутником. Столько всего в нём изменилось. Корабб больше не верил в правое дело. Уверенность, определенность – это иллюзия, просто ложь. Фанатизм – яд для души, и первой жертвой в его бесконечном списке значилось сочувствие. Кто может говорить о свободе, если его собственная душа скована цепями? Теперь он наконец, кажется, понял Тоблакая. Но слишком поздно явилось это великое откровение. И вот – я умираю мудрецом, а не глупцом. Есть ли разница? Я ведь всё равно умираю… Нет, разница есть. Я её чувствую. Суть в том, что я сбросил цепи. Сбросил! Надсадный кашель, затем: – Корабб? – Я здесь, малазанец. – Где? «Здесь» – это где? – В нашей могиле, увы. Прости, все силы покинули меня. Собственное тело меня предало. Прости. На миг тишина, затем тихий смех: – Не важно. Я был без сознания – ты должен был меня оставить. Где остальные? – Не знаю. Я тащил тебя. Мы отстали. А теперь и заблудились. Вот и всё. Прости… – Да хватит, Корабб. Ты меня тащил? Теперь понятно, откуда синяки. И сколько? Как далеко? – Не знаю. День, наверное. Пришёл тёплый воздух, но затем вновь холодный – словно дыхание, он катился над нами, но какое дуновение было вдохом, а какое – выдохом? Не знаю. А теперь ветер стих. – День?! Ты с ума сошёл? Почему ты меня не бросил? – Если бы я так поступил, малазанец, твои друзья меня бы убили. – А, вот оно что. Но, знаешь, я тебе не верю. – И ты прав. Всё просто. Я не мог. – Ладно, такой ответ сгодится. Корабб закрыл глаза – никакой разницы. Он уже, наверное, ослеп. Говорят, узники, которые остаются без света слишком долго, слепнут. Сперва слепнут, потому сходят с ума. Рано или поздно. А теперь он услышал звуки… приближаются, откуда-то. Он их уже слышал прежде, по меньшей мере, дюжину раз, а потом еле слышный крик. Может, и настоящий. Демоны паники явились, чтобы забрать остальных – одного за другим. – Сержант, тебя зовут Смычок или Скрипач? – Смычок, когда я вру, и Скрипач, когда говорю правду. – Вот как, значит, это малазанская черта? Странно… – Нет, не малазанская. Моя, может быть. – И как мне тебя называть? – Скрипач. – Хорошо. Ценный дар. – Скрипач, я размышлял. Вот я – в ловушке. Но лишь теперь, как мне кажется, я наконец вырвался из своей темницы. Забавно, не так ли? – Уморительно смешно, Корабб Бхилан Тэну'алас. Что это за звук? |