Онлайн книга «Дама из сугроба»
|
– Да-да, вы совершенно правы! Давайте сделаем так… Вы рано встаете? – Да. Я жаворонок. – В таком случае, завтра утром я пришлю за вами машину, и мы позавтракаем в хорошем месте. У меня утром есть возможность выкроить часа полтора, вот тогда все и обсудим. Потом вас доставят, куда вы скажете. Такой вариант вас устроит? – Да. Устроит. В котором часу за мной приедут? – А где вы живете? Сандра назвала адрес. – Отлично! В половине восьмого вас устроит? Не слишком рано? – Нет-нет. Нормально. – Очень хорошо. Мой водитель, как подъедет, наберет вам. Все, до встречи, Александрина Юрьевна! – Хорошо, Роман Евгеньевич! До завтра! Ага, с таким уже можно иметь дело. Не дурак явно. А деньги сейчас очень нужны! Сандра покормила попугая, в котором уже души не чаяла, но старалась не называть по имени. Оно почему-то причиняло легкую боль. Надо же, уехал и с концами… А мне показалось, что… Да ладно, именно что показалось… Зачем мне снедаемый комплексами эмигрант? Она уговаривала себя, что просто очень хотела написать его портрет, уж больно интересное и необычное лицо. И необычный, удивительный блеск черных, каких-то непроницаемых глаз. Да ну, господь с ним, пусть продает там свои машинки. Венька говорил, что американские феминистки разгромили один из его магазинов. Так ему и надо! Ладно, если получится с новым заказом, уеду куда-нибудь к черту на куличики, буду отдыхать и писать пейзажи… Без всяких морд. Надоели морды! На другой день она встала ни свет ни заря, оделась элегантно и дорого, но по-утреннему скромно. И очень понравилась себе. Ровно в половине восьмого раздался звонок. – Госпожа Ковальская, машина господина Сутырина ожидает вас! – Иду! Ее ждал черный «мерседес» и вышколенный немолодой водитель. Они молча ехали минут двадцать. «Мерседес» остановился у небольшого, похожего на пряничный, домика. Вывески никакой не было. Но тут же навстречу вышел мужчина в одном свитере и приветливо помахал ей. Это и есть Сутырин? Вряд ли охранник стал бы махать ей ручкой. – С добрым утром, госпожа Ковальская! Я Сутырин! – Не боитесь простудиться? – Нет, нисколько! Заходите, Александрина Юрьевна! Прошу вас, садитесь! – он отодвинул ей кресло. – Вот вы какая! – Какая? – Молодая, красивая, и явно умная. – С чего вы взяли, что умная? – А видно! Я, знаете ли, насмотрелся на дур. Ничего, что я сам заказал завтрак? – Посмотрим! – улыбнулась Сандра. – Знаете, я никогда не встречал этого имени – Александрина… Красиво, черт побери! А как вас зовут близкие? Саша? – Сандра! – О! Кстати, что вы пьете? Чай или кофе? – Кофе! Со сливками и сахаром. – Понял! Так вот, пока нам подали только сок, давайте обговорим условия. Он протянул ей бумажку с написанной суммой в евро. – Годится? – Годится. – Отлично! Ну вот, вы посмотрели на мою физиономию, что скажете, сколько сеансов вам потребуется? – Думаю, сеансов за пять-шесть справлюсь. Но это только сеансы с натуры, мне еще потребуется время, чтобы довести портрет до ума. – Это уже неважно! Главное, сколько времени у меня это отнимет. А сколько длится сеанс? – Ох, по-разному… Но не меньше двух часов. Понимаете, человек обычно зажимается, теряет естественность, нужно время на адаптацию… – Понял. И что, все зажимаются? – Как правило, да. Хотя бывают исключения. – Как все интересно… – А почему вы решили обратиться ко мне? Есть и более именитые портретисты. Ага, понимаю. Они берут непомерно дорого, так сказать, за брэнд, а вам портрет понадобился не для показухи, то есть, в известном смысле, все-таки тоже для показухи, но, так сказать, для показухи внутреннего масштаба. Так? – Господи, какое счастье разговаривать с умной женщиной! – рассмеялся Сутырин. Ему от силы лет сорок восемь-пятьдесят. Лицо хорошее, открытое, глаза умные. В них есть лукавинка… – Вы сможете приезжать ко мне в мастерскую? – спросила она. – А где ваша мастерская? – Там, где я живу. – Ох, еще время на дорогу… А нельзя как-то иначе? Я буду присылать за вами машину… – Ну, в принципе, это приемлемо, но где это будет происходить? – А если у меня в офисе? – Но там же вас все время будут отвлекать, дергать… И вы и я будем злиться. – Нет! Работать будем в переговорной. Там хорошее освещение… Хотя вы правы, покоя мне не будет. А если у вас дома, то можно совсем рано утром? Часов в восемь? – Конечно, можно даже в половине восьмого! – Действительно, хоть два часа покоя. Отключу к чертям все телефоны, – как-то даже мечтательно проговорил Сутырин. – А столь ранние сеансы не побеспокоят ваших домочадцев? – О нет! – Отлично! Мы можем начать прямо завтра? – Вполне. – С вами просто. Я думал, будут какие-то понты… – Почему вы так решили? – улыбнулась Сандра. – Потому что моя жена услышала о вас от своей подруги, Верочки Белецкой… – А, поняла! – усмехнулась Сандра. – Тогда вы вправе были ожидать от меня любых понтов. Эта дамочка элементарное чувство собственного достоинства считает невесть какими понтами, тьфу! – Но она в восторге от своего портрета. И муж тоже в восторге. – И слава богу! – Скажите, Сандра… Можно вас так называть? – Пожалуйста. – Кто ваш любимый художник? – Господи, разве можно ответить на такой вопрос! Их много! – Ну, из русских? – Их тоже много. – Ну, например, Серов? – О да! А еще Левитан, Врубель, Куинджи, Коровин… – Понял. А вы пишете маслом? – В основном да, хотя некоторые женские портреты предпочитаю акварелью… Но вас буду писать маслом. Кстати, вам нужен, что называется, парадный портрет? – Нет, просто портрет человека… – Человека и бизнесмена? – Надеюсь, это не будет портрет Гиршмана, как у Серова? С монеткой? – улыбнулся Сутырин. – Ну зачем же обезьянничать. Я надеюсь, смогу разглядеть в вас что-то другое… – И я очень надеюсь. Сандра вернулась домой очень довольная. Разговор с заказчиком прошел на редкость легко и без проблем. Далеко не всегда так бывает. Сутырин произвел на нее приятное впечатление. Кажется, вполне нормальный тип. Даже в живописи разбирается, знает про портрет Гиршмана… Думаю, особых трудностей не предвидится, правда, его жена дружит с Верочкой Белецкой… Отвратительнее бабы я, кажется, еще не встречала. Впрочем, какое мне дело до подруг его жены и до самой его жены тоже. Только пока будут эти сеансы, не надо оставлять на ночь Артема. Ни к чему это. Да и вообще… Он мне как-то ни к чему. Хотя в принципе золотой мужик. Но с ним никогда не получается говорить так упоительно легко и даже как-то искрометно, как с Тимуром… Хотя какой толк в искрометных разговорах? Как в потухшем и уже остывшем костре. Одна зола… И никаких искр. А пожалуй, ни с кем в моей жизни такого не было. Никто не метал искры… Она рассмеялась про себя. Правда, некоторые метали икру, а вот искры… Или я просто это придумала, и искры были совсем другого свойства? Сексуального? Ох, да ну его… этого… искромета. В кроссвордах сейчас стало встречаться слово «икромет». А Тимур для меня будет «искромет». Она рассмеялась, а смех для нее всегда был лучшим лекарством. Неужто можно одним смешным словом избавиться от наваждения? Кажется, да! И слава богу! |