Онлайн книга «Кто вам сказал, что вы живы? Психофилософский роман»
Она отказалась. Сказала, что надо что-то делать. В ней открылась энергия. Пошла в магазин за водкой. А я пойду встречаться с похоронным агентом, который отдаст мне справку о смерти моего сына. Не хочу звать похоронного агента домой. Пойду встречаться. Справка о смерти моего сына. Зачем теперь это все? Зачем? _______________________________________________ Ох, как мне все это нравилось! Может, я, конечно, гад и сволочь. Но меня все это сильно прикалывало. Я прятался во дворе, чтобы меня не увидел кто-нибудь из соседей. Оказалось, что напротив нашего подъезда есть трансформаторная будка. Я ее никогда раньше не замечал. Спрятался за нее – ждать. Это было прикольно: как будто я – разведчик или шпион из фильма. Сначала из подъезда появилась мама. Она шла спокойно и уверенно. У меня возникло минутное желание броситься к ней. Но я сдержался. Раз она живет с мужчиной, для которого куртка и человек – это одно и то же, то пусть себе пострадает немножко, пока я буду свои похороны разглядывать. На домашнем телефоне автоответчика не было. Я набрал номер, чтобы понять: дома ли отец. Отец взял трубку. Я отрубился и начал думать, что бы такое придумать, чтобы выманить отца из дома. Думал я, видимо, слишком долго, отец сам вышел. Шагал он легко, стремительно, как человек, у которого есть какое-то важное дело. Я огляделся по сторонам, как шпион, выглядывающий – нет ли за ним хвоста, и, почему-то пригнувшись, юркнул в подъезд. Это, конечно, прикольно: ходить по собственной квартире, как вор, прислушиваясь, не хлопнет ли дверь лифта. Первым делом я бросился к Ляге. Как ни в чем не бывало, она сидела на острове и как будто ждала меня. Ее никто не заметил! Предки ведь наверняка заходили в мою комнату, плакали там типа «ах, ах, ах… Наш бедный сын… Наш бедный сын…» А лягушку не заметили. Как такое может быть? Они, наверное, могут замечать только то, что хотят. Как отец в морге. Я дал Ляге еды и пошел собираться. Надо было взять макбук. Я был уверен, что родители не заметят его исчезновения. Они когда-то купили мне его и благополучно забыли о его существовании. Взял рюкзак, с которым ходил в школу, вытряс в ящик стола все учебники и тетради, положил макбук. Что еще? Зарядник для него и для телефона. Для телефона? Зачем? Пока я труп, я не могу никому звонить. Хотя… – Здравствуйте… Я звоню вам с того света… Как вы тут поживаете? Нет, это перебор. Так. Зарядник для макбука. Пошел на кухню, достал из холодильника бутылку кефира, из хлебницы – половинку начавшего плесневеть батона. Из шкафа достал пачку печенья. С едой, как всегда, было не очень. Отсутствие еды, как и ее присутствие, не замечает никто. Что еще? Деньги. Немножко у меня есть, но надо бы еще. Начал лазить по карманам родительской одежды и кое-чего наскреб. Особенно у отца. Мама-то – бухгалтер, у нее особое отношение к деньгам, а отец более безалаберный. Я совершенно не понимал, ни где буду ночевать, ни куда пойду. И это было чудесно: воля – она воля и есть. Я вошел в свою комнату, огляделся. Взял, на всякий случай, блокнот и ручку. Что еще? И тут скрипнула дверь. Родители. Вернулись оба. Я стоял в своей комнате не дыша. – Пойдем чаю попьем, – сказала мама. – Ага, – ответил отец. Они, видимо, купили водки. На мои похороны. Я слышал характерный звон. Мама сказала: – Поставь за холодильник. Там есть место как раз. Сердце колотилось, как тогда у Ирки. Не думать про это, не думать… Из крана заурчала вода. Дзинькнула крышка заварного чайника – мама собиралась заваривать чай. Еще легкий, короткий звон – это отец положил на стол чайные ложки. – Там печенье должно быть в шкафу, – вздохнула мама. Скрипнула дверь шкафа… Сколько я помню себя, она всегда скрипела. – Нету, – вздохнул отец. – Значит, съела и не заметила. Как во сне живу. Не могу поверить в реальность происходящего. – Я тоже. Заурчала вода – налили кипяток в заварной чайник. Сейчас мама скажет: «Пусть минут пять постоит. Заварится». – Пусть минут пять постоит. Заварится, – вздохнула мама. Они не говорили – они обменивались вздохами. Это было грустно. И тут у отца зазвонил мобильник. – Да, – сказал он. – Конечно. Как это готовиться? Что вы говорите такое? Да. Да. Я знаю, что Земское. Спасибо. Стало тихо. Недолго. Но как-то очень тихо. Совсем. Потом мама вздохнула: – Кто это? – Следователь. Он сказал, что следов насильственной смерти не обнаружено. – Ты же говорил: лицо в крови… – Он сам упал. – А от чего умер наш мальчик? – Алкогольная интоксикация. – Он же не пил совсем! – Так бывает, когда человек не пьет, а потом много выпьет. Какой же мой отец козел! Какой же он мерзкий козел! – Сказали, что я не могу его увидеть. Лицо разбито. – Ты звонила туда? – Ходила. – Послезавтра похороны. – Так быстро? – А там выходные, праздники. Они просили быстрей. Ты знаешь, может, это и к лучшему… А то разговоры все эти: мальчишка упился, умер… Зачем это? – Но я хочу его видеть! – робко сказала мама. – Это невозможно, – сказал отец без всякого вздоха. – Давай без истерик, ладно? И снова рухнула тишина. Отец опять вздохнул: – Ты знаешь, это… Я дома останусь… Ну, я тут… Это… – Конечно… – Мне кажется, что со смертью Сережки… Как-то все… Как я уйду из дома, где он жил? И вообще… Как мы теперь порознь? Как?.. – Не надо, – вздохнула мама. И потом повторила твердо. – Не надо про все. Не надо. Это такая ерунда сейчас. Ерунда такая. |