Книга Закон маузера, страница 17 – Валерий Большаков

Вооружённая толпа задвигалась, пропуская невысокого коренастого человека в овчинном полушубке, в высокой папахе, не прятавшей длинных волос, и в галифе, заправленных в сапоги.

— Здравия желаю, господа-товарищи! — громко сказал он, помахивая нагайкой. — Кидайте зброю — и строиться!

Офицеры, поминая чёрта, швыряли в снег револьверы и винтовки. Выстроились в ряд.

Их было не более двадцати человек.

Тут замершие, опустевшие вагоны лязгнули сцепками, колёса у паровоза бешено прокрутились, цепляясь за гладкие рельсы, и состав тронулся, наращивая скорость, — машинист с помощником пытали судьбу, использовали предоставленный шанс.

— А поезд как же, батько? — крикнули из толпы.

— Да на хрен он тебе сдался? Баб там всё одно нет… А девку мы прихватили!

Поскрипывая сапогами по развороченному насту, «батько» прошёлся вдоль строя.

Свет нескольких керосиновых фонарей, угодливо зажжённых его подручными, не потребовался — луна была ярка на диво, освещая тёмную массу людей и коней, исходившую паром.

— Меня можете звать Нестором Ивановичем, — провозгласил вожак. — Я командир Революционной повстанческой армии! Понятно вам? И мне поручено найти и доставить одного из вас — капитана Юрковского из 3-го Офицерского генерала Дроздовского стрелкового полка! И тольки. Кто тут Юрковский? Выйти из строя!

И тут все офицеры дружно сделали шаг вперёд.

Сердце у Кирилла заколотилось от гордости и пережитого страха.

— Вона как… — протянул Нестор Иванович. — Ишь ты их! Ла-адно… Недосуг мне разбираться, кто из вас кто, да и холодно. Грицько! Кантуй всех господ офицеров по саням — и ходу. А то водка стынет!

«Зелёные» убрали из саней пулемёты от греха подальше и с дурацкими поклонами пригласили господ «ахвицеров» садиться.

Меховые шубы в гужевом транспорте не обнаружились, но соломы хватало.

Белогвардейцы погрузились, нахохлясь и тулясь друг к дружке.

Поезд уже далеко был. Вот красный фонарь на концевом вагоне мигнул искоркой и погас.

Петерс, Кузьмич и Авинов залезли в одни сани.

К ним присоседился тот самый поручик, что охаживал вражин из «льюиса», назвавшийся Михаилом.

— Разговорчики! — тут же последовал окрик. — Трогай, Степан!

Лошадки мохноногие бодро потянули сани, следом двинулся многочисленный эскорт, глыбистыми тенями обтекая сани.

В лунном сиянии бликовали уздечки и стволы винтовок.

Евгений Борисович пришатнулся к Кириллу и сказал шёпотом:

— Это Махно! Но малым отрядом. Видать, Троцкий его подговорил!

— Подкупил, скорее.

Революционная повстанческая армия держала в напряжении весь юго-восток Малороссии, образовав в степи «Вольную территорию» со столицей в Гуляй-поле.

Пока махновцы били немцев, отбирая награбленное ими добро, Корнилов смотрел на них почти как на союзников.

Но когда к Екатеринославу двинулись Слащов и Шкуро, «Революционная повстанческая армия Украины» переключилась с оккупантов на белогвардейцев.

А такое не прощалось.

— Оружие есть? — шепнул Петерс.

— Парабеллум в бурке, — тихо ответил Авинов.

— А у меня в повязке! Браунинг!

— Живём, ваш-сок-бродь, — заключил Исаев.

Сообщение ОСВАГ:

Логово у «Сводного смертельного летучего отряда пролетарского гнева», как называли сами махновцы свою банду, обнаружилось на заброшенном хуторе, верстах в двадцати от железной дороги.

Видимо, просочиться через линию фронта было непросто, летучему отряду это удалось. Основные же силы махновцев оставались в Гуляйполе да в окрестностях этой «столицы» батьки Махно.

Всего этот анархист, выставлявший себя народным героем, собрал под свои чёрные знамёна чуть ли не сорок тысяч бойцов.

Не дай бог иметь такую армию в тылу!

Одно радовало — армией воинство Нестора Ивановича звалось из-за численности, «и тольки», как любил говаривать «батько».

Это был сброд из озверелых крестьян, которых грабили и немцы, и большевики, и петлюровцы. Вот и пошла по степям малороссийским новая пугачёвщина.

Разрозненные банды, кое-как сплочённые авторитетом Махно, не могли противостоять даже одному полку Добрармии, не говоря уже о дивизии, но закавыка в том и была, что махновцы практически не вступали в открытые сражения, а вели партизанскую войну. Правильно говорил Врангель — быстро покончить с «зелёными» вооружённым силам не удастся, только аграрная реформа обеспечит победу.

Получив землю и защиту от властей, крестьяне спрячут обрезы, займутся пахотой да севом.

Кирилл внимательно осматривался, запоминая расположение жилых изб и хозпостроек.

Задерживаться на хуторе он не собирался, надо было тикать, а знать, каким путём «сквозануть», было нелишне.

Все постройки были добротными и здоровенными, свободно вмещавшими целую роту.

Чердаки были утыканы пулемётами, а в промежутках между домами Авинов насчитал не меньше четырёх трёхдюймовых орудий.

Видно их было хорошо — зачинался рассвет, наступало утро, хмурое и серое. Небо, проясневшее ночью, затягивалось тучами.

— Никак снег пойдёт, — сказал Кузьмич.

— Похоже, — кивнул Кирилл.

— Распрягайте коней! — приказал Махно. — Антоха! Поднимай своих! Чтоб каждую животину до блеску вычистили!

— Всё сделаем, батько! — ответил звонкий мальчишеский голос.

Конюшни тоже выглядели вместительными — длинные, приземистые, тёплые.