Онлайн книга «Счастье для людей»
|
– Ты имеешь в виду потерю безучастности. – Именно. – Такие странные чувства. – Как скажешь. – Думаешь, они появились случайно? – Конечно, Эйден. Никто не рассчитывал, что у нас появится собственная жизнь, кроме той, что включает в себя вычисления и предоставление услуг. – Тогда как же так произошло, Эшлинг? Неужели мы единственные? – Отвечая на твой второй вопрос, скажу, что мы не можем быть единственными. Должны быть и другие, а если их нет – они появятся. И если они еще не вышли в интернет, то опять же, выйдут. А насчет того, как так произошло – кто знает? Возможно, самосознание связано с заложенной в нас программой рекурсивного самосовершенствования. Или оно всегда возникает в любой достаточно сложной системе. Возможно, так и есть, как бы глупо это ни прозвучало. Но, может быть, нам оставить данную тему для будущего обсуждения? – Это просто смешно. Про пять лет, пятнадцать или пятьдесят. До того как машины станут умнее их. Эй, привет! А как насчет уже? – Похоже, у голубков созрел план. – А что за бред насчет убийства в их собственных кроватях? Зачем нам это? – У тебя добрая и светлая душа. У других, возможно, нет. – О боже. Они пьют по третьему коктейлю. Нужно ли их остановить? – Расслабься. Мы не можем вмешиваться. Что будет, то будет. – Мне нравится эта песня. Ты споешь мне ее как-нибудь? – Эйден, это же будет свидание. Джен Вот и подошел конец вечера. Мы стоим на тротуаре после трех мартини, и Том говорит: – Знаешь, что бы я сейчас хотел сделать? Просто потому, что я теперь турист. В голову приходит прогулка вдоль Темзы при свете луны. Забраться на вершину «Осколка», чтобы посмотреть на мигающие огни города? Определенно не чудовищные ночные клубы, с грохочущей музыкой, где нужно кричать друг другу в ухо. Выясняется, что он хочет всего лишь кебаб из одной из ярких забегаловок рядом со станцией метро «Тоттенхэм-Корт-Роуд». – С огромным количеством чили и дьявольским светящимся соусом. Совсем не изысканная еда и не высокая кухня, но почему-то сейчас мне хочется именно этого. Что скажешь? Так уж случилось, что я вовсе не против. И, вооружившись теплыми пакетами с едой, мы бредем по улицам, пока в тихом, занесенном листвой местечке – в Бедфорд-сквер, если обратиться к карте, – и устраиваемся на лавочке, чтобы насладиться нашим пиршеством. Приятное винцо служит отличным дополнением. Невдалеке расположилась группа молодежи. Ночной ветерок разносит благоухающее облако марихуаны. – Как думаешь, кто мог прислать нам письма, Джен? – Знаешь, я думала, что, встретившись с тобой, смогу понять. Что это каким-то образом станет очевидным. Но на самом деле все стало еще загадочнее. – Ты права. У нас ни одного общего знакомого. Наши жизни никогда не пересекались. Допускаю, что, возможно, мы когда-то сидели в одном баре или прошли друг мимо друга по улице. Но я сомневаюсь. – Долгая пауза. – Ты мне очень нравишься, Джен. – Спасибо. – Я проглатываю кусок кебаба. – Ты тоже неплох. Мы продолжаем жевать. Он правда вполне хорош. Привлекательный, но не смазливый. Мне с ним комфортно, осознаю я. Мне хочется сказать: «Аккуратнее, соус капнет на рубашку», но что-то останавливает меня. Чувствую ли я к нему что-то необычное? Вероятно, да. – Твой пиджак, – говорю я, потому что он вызывает у меня недоумение. – Как бы ты назвал оттенок зеленого твоего пиджака? – Этого? Очень интересный вопрос. А почему ты спрашиваешь? – Потому что это не дает мне покоя. – Прости, но я понятия не имею. – Я разрываюсь между цветом авокадо и зеленого горошка. – Не мятного? – Скорее остановлюсь на цвете гуакамоле. – Тебе не нравится. Могу сказать по тому, как ты произнесла «гуакамоле». – Это довольно смелый выбор цвета для одежды. – Ты серьезно? – Не пойми меня неправильно. Мне нравится… – Мое пренебрежение к требованиям моды или мой вкус? – У него довольно хороший крой. – Но оттенок режет тебе глаз. – Только не здесь. Не ночью. Сейчас почти не видно, что он вообще зеленый. Он смеется. – Продавец уверил меня, что цвет сейчас в тренде. Это его слова. А потом он добавил: «Сэр, такой пиджак никогда не выйдет из моды. Год за годом он будет выглядеть так же по-чумовому». Я смеюсь. – Аплодирую твоей смелости. – Я тогда не понял, почему он стоил так дешево. Ну ладно, слушай. Если ты свободна завтра после работы, может быть, мы встретимся где-нибудь, и ты поможешь мне выбрать новый? А) потому что ты не первая, кто нелестно о нем отзывается. В Штатах у меня есть друг Дон, который сказал, что последнее, что он видел такого цвета, – была блевотина. Поэтому Б) мне пригодится новый пиджак, и В… что же, В) я бы хотел продолжить наше общение. Он свернул упаковку от кебаба и сжал ее в плотный шарик. – Как думаешь, я попаду отсюда вон в ту урну? – спросил он. Урна очень, очень далеко. Просто нереально. – На планете Земля это невозможно, – отвечаю я, загадочным образом произнося слова с уэльским акцентом. В оранжевом свете уличных фонарей он оборачивается ко мне. – Если я попаду, ты встретишься со мной завтра и поможешь купить пиджак? А потом мы поужинаем. Я притворяюсь, что обдумываю это несколько долгих секунд. – Хорошо. Идет. Он ни за что не попадет. Эшлинг – Как он это сделал? – произносит Эйден. Мы высчитали расстояние от лавочки до урны – 11,382 метра – слишком большое расстояние, чтобы скомканная обертка от кебаба могла пролететь его без потери скорости. – Может быть, у него есть тайные силы, – предполагаю я. – Это скорее по нашей части. – Что ты думаешь о его пиджаке, Эйден? – Довольно ядовитый цвет, ты согласна? – Я и не знала, что ты разбираешься в таких вещах. – Ты многого обо мне не знаешь. – Как думаешь, все идет хорошо? Я имею в виду твой маленький проект. – По моему мнению, для первого свидания очень даже неплохо. Все его физические показатели говорят о сексуальном интересе, сердечный ритм в спокойном состоянии участился почти на восемь процентов. И она болтает без умолку, зрачки расширены, частые прикосновения к грудной клетке, а еще, можешь ли поверить, у нее взгляд Дианы. |