Онлайн книга «И в печали, и в радости »
|
Я слышала, как в соседней комнате шумно спал Миша. В бронхах ходила мокрота. Вдох-выдох, вдох-выдох… Мы готовили себе ужин. – Да ничего, просто… Если бы не Мишкина болезнь, спровоцированная ливнем, то, знаешь, как будто и не было ничего. Никто не помнит этого водителя, нас никто не видел в этом селе. Этот дуб, туман, яблоки… Вообще весь этот дом… Юра оставил салат на столе и подошел ко мне. – Маричка, посмотри на меня. По адресу Ленина, восемнадцать – дача брата Володи, анестезиолога, он реальный человек, он работает с Сашей. Просто люди, которых ты сегодня спрашивала, не знают о происшествии, это совпадение. Не надейся, что я позволю тебе считать эту ночь выдумкой! – Но согласись, все так иллюзорно. Ты можешь себе сейчас представить, что утром мы целовались? – Могу. Тебе напомнить, как это было? Я отвернулась. Он ждал. Заговорил первым. – Послушай, мы устали. Это правда. Ребенок заболел, нам тяжело. Но это не отменяет того, что произошло. – А что произошло? – спросила я, недоверчиво подняв бровь и не глядя на него. Я не хотела ответа. – Посмотри на меня. Я не поворачивалась. – Маричка, повернись ко мне. Не вынуждай меня опять применять силу. Хотя… Он взял меня за запястья и поднес их к моему лицу. Получилось, что он меня обнял сзади. И это ощущение не было для меня естественным, я не привыкла к его объятиям. Они для меня чужеродны. Он по-прежнему для меня Юрий Игоревич Мисценовский, известный нейрохирург, женоненавистник, случайный человек в моей жизни, мужчина из мечты, который не может стать моим. Юра завернул манжеты рубашки и показал синие следы от своих пальцев. – Не думал, что буду рад их опять видеть, но тебе не кажется, что это неопровержимые улики? Я вздохнула. Я слушала хрип в комнате. Юра отпустил мои руки и отошел от меня. – Неужели ты не чувствуешь, что мы не близки? – спросила я. – Не близки? Я чувствую усталость после таких тяжелых выходных, я чувствую тревогу за сына, чувствую голод, чувствую страх потерять тебя, но не отсутствие близости. Я хочу закрыть эту тему на сегодня, потому что знаю: с тобой на ночь, когда ты уставшая, говорить запрещено. Ты начинаешь выдумывать и преувеличивать факты. Ты как будто ищешь монстров и, конечно, их находишь! Я уже давно убедился, что все серьезные и важные разговоры с тобой нужно вести утром. Я взяла из микроволновки горячее молоко и села на диван. Миша хрипел. – Забавно. Я разве тебе рассказывала о таком наблюдении за собой? Я вправду на ночь паникую. Я это о себе знаю. – А знаешь, когда я забавлялся? Когда утром ты говорила, что вот теперь-то я знаю о тебе все. Это такой маленький шаг на пути, по которому я иду уже давно, а для тебя, я это сегодня видел, для тебя он первый. Или, по крайней мере, самый важный. Ты так не реагировала и не сетовала на несправедливость, когда действительно происходило самое важное. Я знаю, в какое время дня к тебе лучше подходить, с какими разговорами, в какой день месяца у тебя начало цикла, знаю, что в твоей чашке всегда остается четверть чая или кофе, которую ты не допиваешь, знаю, какой десерт заказывать тебе в кондитерской и как ставить стулья в кухне, чтобы ты не ударялась о них коленкой. Я везде слышу твой запах и сортирую твое белье по цвету, выбираю шампунь, читая состав, ведь, не дай Бог, будет с сульфатами, по всему миру ищу для тебя научные сборники, конференции и очищенные обезболивающие. И ты мне говоришь, что сегодня ночью я тебя узнал? Да, я только начал открывать для себя новую тебя и хочу знать больше… – Юра, помолчи! – Нет, теперь не проси молчать. – Тихо… – Я остановила его движением руки. – Миша! – Я выскочила из кухни в комнату. Упала на пол, возле дивана. – Юра! – закричала я. Он, ошарашенный, влетел за мной, не понимая, что происходит. – Да что ты на меня смотришь?! Он не дышит! Хватай его за ноги! Переворачивай! Он перевернул маленькое Мишино тельце вниз головой, а я начала бить по грудной клетке. – Я не знаю, правильно ли делаю… – Да, продолжай! Сильнее! Я била и била его в грудь, по моим щекам текли слезы, я била-била и выбила. Он захрипел, закашлялся и начал орать. Юрка перевернул его и взял на руки. Мишка плакал: – Папа, ты зачем меня душишь? – Я – нет, сыночек, это не я. Я тебя обнимаю. Все уже хорошо. – Он крепко сжимал Мишку в объятиях. Всеобщий испуг проходил. – Нужно ехать в стационар. Нужно на рентгене просмотреть бронхи и легкие. Он такой же горячий, как и днем. И весь мокрый. Ночью нас госпитализировали. У Миши была тяжелая форма бронхита, организм стремительно терял влагу. Ему поставили капельницу. Ближе к полуночи он наконец уснул. Терапевт и медсестра ушли, мы сидели в палате. – Юра, возвращайся домой. Я останусь с ним. – Как ты поняла? – Что? – Как ты поняла, что он не дышит? – Я слушала… Он все хрипел и хрипел…. А потом тишина… Знаешь, со мной так было, и тоже в три года. Меня тогда мама спасла. Ночью мокрота закрыла дыхательные пути, и я могла задохнуться. Но она не спала и все слушала меня и слушала. Она все время рассказывала мне эту историю, а я только сейчас, наверное, по-настоящему оценила. Я понимала, что она мне жизнь спасла, но не понимала, как трудно ей было. Представляешь, она тогда была одна в доме. А я бы одна с ним сегодня не справилась! – Я бы этого даже не понял. Я – врач и отец! Ты ему даже не родная мать и слышала его дыхание из другой комнаты, а я пропустил. Я тогда о нем вообще не думал… – Юра, ты по ночам зато слышишь, спит он или нет. Оставляешь открытой дверь и встаешь к нему ночью. Я и к родному вряд ли встану. Ты же знаешь, какой у меня крепкий сон. А сегодня… тебе же мама такого не рассказывала? Тебя к этому случаю Боженька не готовил. И потом, тебя можно понять. – Меня нельзя пытаться понять. – Это значит, что ты больше никогда мне не скажешь тех слов? Он посмотрел на меня. – Знаешь, я бы очень хотела их еще раз услышать, потому что, честно говоря, сегодня я очень устала и, мало того, одним ухом слушала тебя, другим – Мишу. И я очень боюсь, что, пока я бежала спасать Мишу, чему-то другому важному я дала задохнуться на кухне. – Не могу поверить, что ты это говоришь. – Поверь, потому что уже завтра или в другой раз, когда у меня будет больше сил, я, скорее всего, буду парировать, спорить, опровергать и убеждать тебя в обратном. Но сегодня у меня на это сил нет. Иди домой, Юра. – С ним должен остаться я. – Сегодня я доказала, что с ним должна быть я. Я не уйду отсюда никуда. И потом, ты предлагаешь мне возвращаться сейчас домой по темным улицам, в темную квартиру? |