Книга Вероника Спидвелл. Опасное предприятие, страница 55 – Деанна Рэйборн

Виконт не стал церемониться. Его светлость занялся танталом ^[17] и сифоном и разлил по трем стаканам виски с содовой. Передавая мне напиток, он оценивающе посмотрел на меня своими серыми глазами. И хотя он не сводил взгляда с моего лица, я каким-то образом поняла, что он изучает меня всю, с головы до ног. Но вот он заговорил низким голосом, похожим на голос Стокера, но чуть менее хрипло.

– Должен сказать, мисс Спидвелл, вы совсем не такая, как я думал.

Вспомнив красочные выражения его младшего брата, я одарила его нарочито приторной улыбкой.

– Кажется, ужасную репутацию я забыла в другом ридикюле.

Мои слова угодили прямо в цель. Он вспыхнул, его лицо приобрело бледно-розовый цвет, как бывало у Стокера, и опустил голову.

– Не знаю, что мог сказать вам Мерривезер, но догадываюсь. Хочу извиниться перед вами за любую нетактичность с его стороны.

Стокер уселся в ближайшее кресло, порывисто вздохнув.

– Вижу, ты неплохо вошел в роль главы семьи, – заметил он.

Его светлость указал мне на второе кресло, дождался, пока я сяду, и только после этого сам устроился на диване.

– Это моя обязанность, – напомнил он Стокеру. – И ты чертовски облегчил бы мне жизнь, если бы ответил хоть на одну мою попытку поговорить с тобой; простите за грубость, мисс Спидвелл.

Стокер пожал плечами.

– Видишь, я пришел.

Губы его светлости, такие же красивые, как у брата, сложились в ироничную улыбку.

– Не смею греть себя надеждой, что ты пришел сюда ради меня.

– Ну что ты, – заверил его Стокер, – исключительно из собственного интереса.

– Естественно. – Слово прозвучало резко, но я не услышала в его голосе настоящей холодности. Мне пришло в голову, что я наблюдаю обычную манеру общения между этой парочкой, которая не менялась даже из-за присутствия третьего лица.

Его светлость устроился поудобнее. Воспользовавшись случаем, он снова взглянул на меня, а потом опять обратился к брату.

– Что тебе нужно, Ревелсток?

– Информация. – Стокер тоже откинулся в кресле и положил щиколотку одной ноги на колено другой. – Расскажи мне о Майлзе Рамсфорте.

Выражение лица его светлости не изменилось.

– А что о нем рассказать?

– Что ты знаешь о его отношениях с женой, Оттилией? – Я удивилась тому, с какой стороны зашел в расспросах Стокер, и, чтобы скрыть это, сделала глоток виски. Я думала, что он сразу начнет с журнала, но потом поняла, что ему, конечно, виднее, как лучше обращаться со старшим братом. Виконт сохранял впечатляющее хладнокровие, и расколоть его было явно непросто.

Его светлость пожал плечами.

– Лишь немного. В конце концов, мы только дальние знакомые. Могу сказать, что это, кажется, был брак по любви. Детей нет. Они немного путешествовали, бродили по Греции, например, и другим подобным местам, но, кажется, их последним увлечением было искусство. – Он прищурился. – Я правильно понимаю, тебя интересует убийство?

– Да, – сказала я ему. – Мы считаем, что Майлз Рамсфорт, вероятно, не совершал того преступления, за которое его должны вот-вот повесить.

Он поджал губы.

– Но почему вы занимаетесь этим, как это вас касается?

– Нас просили провести собственное расследование, – сказала я. – А кто – это уже не касается вас, – добавила я едко.

Он слегка улыбнулся.

– Туше, мисс Спидвелл. Но, как я уже сказал, мы лишь дальние знакомые. Боюсь, я ничего не могу добавить к тому, что вам и так уже известно о Майлзе.

– А я уверен, что ты можешь припомнить что-нибудь интересное, если слегка напряжешь память, – с готовностью заметил Стокер. – Например, про Елисейский грот.

Выражение лица виконта не изменилось. Он не отшатнулся и даже не вздрогнул. Лишь легкий взмах ресниц выдал тот факт, что стрела Стокера попала в цель. Он в задумчивости сделал глоток.

– Елисейский грот? – спросил он скучающим тоном. – А что это? Какой-то клуб для любителей эллинизма? Ты же знаешь, я всегда предпочитал римское искусство.

Стокер улыбнулся ему тонкой зловещей улыбкой, обнажившей зубы.

– Ты всегда был изворотливым подонком, – тихо сказал он. – Но даже тебе никак не выкрутиться сейчас, ведь мы нашли твое имя в журнале у Рамсфорта.

Рука виконта крепче сжала стакан.

– В каком журнале?

Стокер подался вперед, чтобы нанести смертельный удар, но я испугалась, что такой грубый подход может нам все испортить, и многозначительно посмотрела на него.

– Милорд, Майлз Рамсфорт вел журнал, что-то вроде гостевой книги, куда он записывал всех, кто участвовал в увеселениях в гроте. И там было ваше имя.

– Мое имя… – Он откинулся на спинку дивана и покрутил виски в стакане, наблюдая за янтарным водоворотом, блестевшим в свете огня из камина. – Мое имя. Конечно, я мог бы соврать и сказать, что я ничего об этом не знаю. Ведь там же нет моей подписи, правда? И у вас было бы только его слово, подтверждающее, что я там был, а его скоро повесят. Да и кто ему поверит? – Он сделал большой глоток, подержал виски на языке и только потом проглотил. – Но мне кажется, сейчас не время увиливать. – Он внимательно посмотрел на брата. – Ну что ж, продолжай. Спрашивай все, что тебе нужно. Я скажу тебе правду. А ты делай с ней что хочешь.

Стокер взглянул на него с подозрением, как будто не вполне верил, что виконт сдержит свое слово.

– Слишком уж просто, Тибериус. Чего ты недоговариваешь?

Его светлость развел руками, красивыми, ухоженными, так не похожими на руки Стокера. Они были сильными и могли сделать многое, но никогда не знали физического труда идаже не держали поводий без перчаток. У него на мизинце сверкал перстень-печатка, герб Темплтон-Вейнов, почти стертый от использования многими поколениями лордов, носивших его до нынешнего виконта.

– Я дал тебе слово. Тебе этого недостаточно? Лучше поклясться на крови? – спросил он.

– Не искушай меня, – ответил Стокер голосом, больше напоминавшим рык.

Я снова вступила в разговор, пытаясь как-то утихомирить бурные воды.

– Милорд, вы бывали в гроте, не так ли? И участвовали там в увеселениях?

Он наклонил голову.

– Да, мисс Спидвелл. И должен сказать, надеюсь, что, какие бы подробности ни всплыли сегодня, они не слишком ранят ваши чувства.

– Мне особо нечего ранить, – честно сказала я ему.

Он улыбнулся ленивой, чувственной улыбкой, так, будто Стокера вообще не было в комнате.