Книга Деньги на ветер, страница 94 – Эдриан Маккинти

Куда же мы едем?

Не в министерство. Не в подвал Министерства внутренних дел с крюками для подвешивания мяса, залегший на десять этажей ниже бороды Че, — фасад здания украшен огромным рельефным портретом Че Гевары.

— Куда едем?

— Заткнись.

Южные пригороды. Лачуги, целые поселки жестяных хибарок. Немощеные дороги, повсюду следы ураганов.

Я не узнавала этот район. Неужто здесь у ГУР помещение для пыток?

Впереди возник силуэт какого-то холма. Испанское поселение колониальных времен превратилось в трущобу. Свиньи рылись прямо посреди дороги. Старики спали в придорожных канавах.

Начинало светать. Мы поднимались в гору.

Мне почудилось что-то знакомое…

— Это район Сан-Франсиско-де-Паула?

— Тебе же сказали — заткнись!

В автомобиле нас четверо: водитель, я и эти два громилы из ГУР.

В Сан-Франсиско-де-Паула когда-то жил и работал Эрнест Хемингуэй. Мне не приходилось бывать тут вот уже несколько лет.

У поворота проселочной дороги «Лада» забуксовала в грязи. На вершине холма виднелась гасиенда девятнадцатого века с большими воротами.

На контрольно-пропускном пункте охранники из кубинской разведки дремали под бугенвиллеей.

«Лада» подала ублюдочный сигнал, и, как бы компенсируя его неполноценность, водитель с бычьей шеей прокричал в окно грубое ругательство.

Солдат в зеленой нестроевой форме распахнул ворота, за ними открылась длинная аллея жакаранд и манговых деревьев. В ветвях суетились попугаи, трогоны, раскрашенные в цвета кубинского флага, и желтогорлые зяблики. В воздухе зловеще парили фрегаты, раскинув крылья, подобные кривым турецким саблям.

Машина подъехала к одноэтажному дому в испанском колониальном стиле. В Гаване немало таких домов, однако все они обветшали и разваливаются на части. Уцелели лишь те, что стоят в районе, где сосредоточены иностранные посольства. Дом, к которому мы подъезжали, мог похвастаться новой крышей и стенами, недавно выкрашенными кремовой краской.

У входа стоял черный «крайслер-нью-йоркер» пятидесятых годов.

— Где это мы?

— Уймись, цыпа, сколько раз тебе повторять: заткнись!

«Лада» остановилась. Водитель помог мне выйти. Молодой человек в синей форме подошел к машине и приложил палец к губам.

— Что все это значит?

— Тихо. Он еще спит, — вполголоса ответил молодой человек.

— Кто?

— Кофе не хотите?

— Что? А, да… Хочу.

Подошли к дому. Ставни были открыты, просматривались не только комнаты, был виден и пейзаж, простиравшийся по ту сторону дома, до самой Гаваны.

— Сюда, — указал молодой человек и повел меня к домику за усадьбой.

Перед распахнутой дверью приютилось несколько столиков. Человек шесть сотрудников Министерства внутренних дел пили за ними кофе.

— Алекс, еще чашечку, тут к нам только что пожаловали из Мехико.

Алекс, пожилой седовласый человек с очень темной кожей, взял кофейную чашку и повел меня к столику подальше от сотрудников.

Улыбнулся мне, произнес тихонько, глядя на них:

— Паразиты!

Вернулся с кофейником и сахарницей:

— К сожалению, поесть ничего не осталось.

— Ничего. Где мы находимся?

— На вилле «Финка Вихия». — Он с удивлением посмотрел на меня и ушел.

Где-то я это название слышала, только не помню где. Налила себе эспрессо, добавила кубик белого сахара. Не дав ему раствориться, начала пить.

На Кубе хорошо умеют делать две вещи — сигары и кофе. Местные кофейные зерна, местный сахар, вода тоже местная. И крепкий! Действует молниеносно, и, несмотря на постепенно овладевающую мною панику, я не смогла не улыбнуться.

Впервые за последние дни в голове прояснилось. Я откинулась на спинку белого пластикового кресла и облегченно выдохнула.

Так, Меркадо, почему бы тебе не разобраться, что происходит? Я в каком-то саду. Сад великолепный. Гибискусы, олеандр, «золотой дождь», гортензии. В воздухе разлит пьянящий аромат цветов. Под деревьями полдюжины видов орхидей и небольшие, волнующиеся от ветерка куртины с красивыми белыми цветами марипосы. Эти ароматные цветы — национальная эмблема Кубы. В период борьбы за независимость марипосу считали символом восстания. Тут же десятка два охранников, верный признак того, что это — не дом Jefe. С головой у Бороды с годами становится все хуже, он не выезжает без сопровождения полубатальона солдат. Может быть, кто-нибудь из министров или посол из…

Часы в доме пробили шесть раз.

Я уловила какое-то движение.

И занервничала. Облегающие черные американские джинсы и туфли, пусть даже на низком каблуке, — не самая удобная экипировка, чтобы рвануть через сад и перебраться через стену.

Налила себе еще чашку кофе.

Вернулся молодой человек в синей форме. У него были длинные ресницы и приятная улыбка.

— Вас хотят видеть. Пройдемте, пожалуйста.

Кто? Кто?!

Мой провожатый вел меня вдоль фасада, мимо плавательного бассейна; через двойные двери мы вошли в дом.

Дом напоминал музей. Старомодная мебель, на кухне — плита. Никаких современных бытовых приборов. При виде украшающих стены охотничьих трофеев я вспомнила, что такое «Финка Вихия», дом с башней. Я никогда тут не бывала, только читала об этой вилле. Дом с окнами, выходящими на обе стороны, безупречный бассейн, ухоженный сад, ставни здесь не закрывают, чтобы обитатели могли видеть рассвет, утренний туман и море вдалеке. Для опытных убийц, выжидающих снаружи, эта усадьба — просто находка.

По стенам развешаны головы горных козлов, ибексов и антилоп, на полу — шкуры других убитых животных. Книжные шкафы, выкрашенные белой краской, переполнены книгами. На столах журналы «Филд», «Спектейтор», «Нью-Йоркер» от ноября 1958 года. Афиши, возвещающие о бое быков. Смелые полотна Миро и Пауля Клее. Латы с небрежно наброшенной на них шкурой гепарда. Скульптурная композиция Пикассо «Голова быка». И, примостившись на краешке одной из двух находящихся в комнате одинаковых кроватей, такой же странный и нереальный, как Пикассо, в пижаме и черном шелковом халате сидит центральная фигура картины — Рауль Кастро.

Остатки волос тщательно выкрашены в темный цвет. Загорелая кожа на лице и шее свисает складками. Под желтоватыми глазами — мешки, но в отличие от Фиделя у него сохранились собственные зубы, и даже в столь ранний час Рауль выглядит гораздо моложе своего брата.

Увидев меня, он поднес палец к губам и указал на кровать. В комнате он был не один, на другой кровати спала молодая женщина. Ничего скандального в этом нет. Хотя Вильма Эспин и покинула этот мир совсем недавно, с матерью своих четверых детей Рауль расстался уже лет двадцать назад.