Онлайн книга «Выстрелы на пустоши»
|
Мартин ерзает. После харизматичного священника с его добрыми делами – к психически травмированному писаке. Как ее угораздило? – Говоришь, таким он был, если в ударе. Значит, существовала и другая сторона? – Думаю, да. По правде говоря, Байрон был очень эгоцентричным. Не в том смысле, что эгоистом. Общаясь, он отдавался полностью, я чувствовала себя центром его вселенной, кем-то особенным. Однако вряд ли Байрон особо думал обо мне после того, как уходил. В этом и заключались его огромное очарование и огромная слабость. Он жил моментом, по крайней мере, так казалось. – Байрон Свифт проявлял когда-нибудь жестокость? – Ко мне – нет. – А к прочим? – Возможно. – В смысле? – Он избил Крейга Ландерса. Мартин прекращает писать. – Что? Почему? – Тебе придется спросить Фрэн. – Крэйг узнал об измене? Побежал выяснять отношения? – Без понятия. Фрэн спрашивай. – Избил, говоришь, ее мужа. И Крэйга это унизило еще больше. – Думаю, да. – Не сказать, чтобы такое поведение подобало священнику. – Да. Помнится, Байрон сожалел о своем поступке. Долго его замаливал, просил прощения. – Интересно. Замаливал. Так значит, наш убийца был религиозным? Может, просто спектакль устраивал? – О нет, он был религиозным, вне всякого сомнения. Истинным верующим… даже истовым. Иногда, бывает, остановится, закроет глаза, склонит голову и произнесет несколько слов молитвы. Без всякого повода. Но меня никогда не пытался обратить. Байрон был не из таких. Он говорил, что в свой час Господь сам найдет меня, что жизнь без веры – это полужизнь. Что Господь с ним все время и в малом, и в большом, словно якорь, без которого он стал бы совсем другим. «Стал якорем», – именно так. У Байрона была татуировка, вот тут, на груди, крест… прямо над сердцем. Мартин хмурится. – Тебя послушать, получается какой-то Джекилл и Хайд. В одну минуту он благочестивый священник, заботится о своей пастве и присматривает за местными детишками. А в следующую пьет, курит и сношается с каждой юбкой. А еще стреляет в беззащитных зверушек. Не успевает Мартин закончить, как Мэнди уже трясет головой. – Нет, ты ошибаешься. Раздвоение личности – не про него. Что бы Байрон ни делал, молился либо пьянствовал и «сношался с юбками», он все равно оставался спокойным и уверенным в себе. Можешь себе представить? – Честно говоря, не особо. Слишком уж он правильный. – Что, если Байрон и вправду был таким? – Ты его любила? – Да, любила. И отдавала себе отчет, что он не собирается на мне жениться, никогда не назовет своей девушкой и тому подобное. Мартину неловко. Мэнди призналась в любви к Свифту настолько уверенно, настолько буднично. – И ты вот так спокойно относилась к тому, что он тебя не любит? – Да. В смысле, я знала, что у Байрона есть другие, но, думаю, все же он меня любил. – А заодно Фрэн Ландерс и неизвестно скольких еще? – Да, Мартин. Тебя это как-то задевает? – Думаю, да, – поежившись, говорит он. – Свифт был либо законченным жуликом, либо самым святым человеком, что когда-либо ходил по Земле. Мэнди не отвечает, просто смотрит ему прямо в глаза. Мартин держит ее взгляд. Что в нем? Вызов? Сомнения? Он замолкает, пытаясь понять, каким человеком был Свифт, но тот ускользает и трудно поддается классификации. – Скажи, его поведение… оно не казалось тебе неуместным? Сначала этот Свифт проповедует любовь ко всему живому, терпимость и всепрощение, а потом отправляется убивать зверушек на Пустоши за городом. Не пыталась его об этом спрашивать? Мэнди долго молчит, глядя ему прямо в глаза, и Мартин выдерживает взгляд, не дрогнув. Наконец раздается ответ – тихий, почти шепот, как на исповеди. – Байрон говорил, что так он ощущает себя ближе к Господу, к природе – нужна молитва тела, не только разума и души. Своего рода медитация, религиозный опыт, единение с самим собой и всем мирозданием. Мэнди утыкается лицом в руки. Мартин смотрит на нее, чувствуя, как по спине ползет холодок и волоски на шее становятся дыбом. Помнится, в день его приезда Мэнди рассказывала другое, говорила, что забеременела в Мельбурне, что Свифт спас ей жизнь. То было выдумкой от начала и до конца. – Мэнди, ты говорила ему, что беременна? – Да. Байрон заглянул сюда в день трагедии, перед тем как идти в церковь. Сообщил, что сразу после службы уезжает из города. Что епископ велел уехать. Вот я и попросила его забрать меня с собой. Он отказал, невозможно, мол. – А почему невозможно, говорил? – Нет. Вероятно, причина была как-то связана с тем, что он не настоящий Байрон Свифт, но я не знала об этом до недавнего времени. – И ты спокойно приняла его отказ? – А что мне оставалось? – Как он сам воспринял новость? Какие-нибудь намеки на то, что он вот так поступит? – Ни одного. Мартин замолкает, переваривая новую информацию. Ее подтверждает рассказ Люка: мальчик говорил, что видел машину Свифта у книжного. – Чуть позже Фрэн встретилась со священником у церкви. По ее словам, тот просил подождать у Негритянской лагуны. Похоже, она верила, что сможет с ним уехать. – Скорее похоже на то, что Байрон хотел ее уберечь от не самого приятного зрелища. – Вероятно. Думаешь, не забрал бы с собой? От обидного намека, что Свифт предпочитал Фрэн, еще мгновение назад безмятежные черты Мэнди охватывает волнение. – Нет. С какой стати ему было забирать ее, а не меня? Я ждала от него ребенка. Оба замолкают. Мартин пытается представить, что творилось в голове молодого священника тем роковым утром. Херб Уокер предъявил Свифту обвинение в педофилии. Так что тот либо решил покинуть город сам, либо его заставили. Либо сбежал от россказней, что он пристает к малолетним, либо испугался, что при расследовании выяснится его настоящая личность. Собирался ли он переехать, скинуть с себя шкуру Байрона Свифта и стать кем-то другим? Если так, понятно, почему не захотел брать с собой Мэнди. А что насчет Фрэн? – Мэнди, та история, которую ты мне рассказала при нашем знакомстве… якобы отец Лиама какой-то засранец-изувер… Что это было? Она вздыхает. – Я не могла рассказать правду, ты же понимаешь. Мы только встретились, я тебя совсем не знала. Ты был для меня просто очередным журналюгой, охочим до сенсаций. Тиснул бы все в свою кошмарную газетенку, представил мои отношения с Байроном омерзительно грязными, хотя на самом деле вовсе не так. Я была в городе после стрельбы, помню, как ваш брат раздувал каждую мелочь, вырывая из контекста. Я видела, что тобой движет. Думаешь, я такого хочу своему сыну? |