Онлайн книга «Долгое дело»
|
В булочной за счет хлеба и сахарного песка рюкзак утяжелился. Он надел его на спину и пошел по асфальту, как турист по каменистой дороге. Лишь бы не встретить знакомых. Но с другой стороны, продукты закупались на неделю… В молочном магазине Рябинин перечитал список, обнаружив важное примечание: «Сметану в банку, яички в полиэтиленовый мешочек». — Сметану в банку, пожалуйста, а яички в полиэтиленовый мешочек, попросил он продавщицу. — Неужели я положила бы сметану в полиэтиленовый мешок? — Да, он вздуется, — согласился Рябинин. В кондитерском кроме пачки чая он купил килограммовый кекс, о котором в списке не было и помину. Лида их любит и ест, отщипывая птичьими порциями, по крошкам. Только она вроде бы любит не такие, не килограммовые, а маленькие. Пожалуй, она сама их печет. Этот, килограммовый, можно нарезать на маленькие кексики… Он вновь заскочил в овощной, поскольку из-за этого зеленого горошка забыл про корнеплоды и всякую петрушку. «Один пакет картофеля, но загляни, не гнилая ли». Рябинин заглянул — картошка влажно блестела, поэтому было не понять, гнилая или всего лишь мокрая. — Товарищ продавец… — Минуточку, я не Фигаро. Рябинин ждал, переминаясь под тяжестью рюкзака. — Слушаю вас. — Картошка вроде бы мокрая… — Зачем же вы заглядывали в пакет? — Посмотреть. — Гражданин, неужели вы не знаете, что картошка в пакете — это кот в мешке? — Но хотелось бы картошки, — улыбнулся Рябинин. — Берите не глядя, и вся проблема. Рябинин взял пакет не глядя, оценив мудрость продавца, — никакой проблемы. Тем же беспроблемным способом купил неохватный кочан капусты, темную свеклу, похожую на пушечное ядро, и букет какой-то зелени, пахнувшей духами. В магазин с очень яркой витриной вползала очередь и никак не могла вползти. Рябинин ринулся на нее, как самолет на посадочную площадку. — Вы последняя? — спросил он женщину, поддев ее сумкой, куда складывал всякую мелочь вроде пушечноядровой свеклы. — Я, — ответила она, делая шаг в сторону. — Хватит на всех? — бывало спросил Рябинин, вытаскивая сумку из-под ее платья. — Да пока много. — Она дернулась вверх. — А почем? — опустил он сумку женщине на ноги, потому что рюкзак палубно качнул его тело. — Шестьдесят рублей пара. — Она торопливо отступила. — Ого! А что дают? — Дамские сапожки. — Их же не едят, — удивился он. — Это уж точно, — подтвердила женщина, загнанно прячась за чью-то спину. — Извините, — сказал Рябинин, повернулся и, опять качнувшись, вышиб ее рюкзаком из очереди… В гастрономе он догадался свалить поклажу в угол, за кассу. Видимо, поднятая наступившим облегчением, промелькнула, исчезая, какая-то глупость… …Покладистый человек — это тот, на которого грузят поклажу, а он молчит… Рябинин перечитал список. «Сыру полкило, желательно с крупными дырочками». Сыр лежал трех сортов, но все без дырочек. «Масло сливочное, несоленое». Соленое, несоленое — это непринципиально. «Майонез столовый, три баночки». Столовый, а что, бывает майонез промышленный? «Мука первый сорт, два килограмма». Это не в гастрономе. Он выбил в кассе чеки на сыр без дырочек, масло несоленое, майонез столовый и приткнулся к маленькой очередишке из трех человек: первым был старичок, тянувший свою дрожащую руку, за ним — солидная дама уже в зимнем, омехованном пальто и старушка, разумеется с бидончиком. Продавцу работы на пять минут. Боковым близоруким зрением Рябинин увидел рослого парня в голубой спортивной куртке, который вел за плечи такую же высокую девицу почти в такой же спортивной куртке. Они шли по центру торгового зала независимо и как-то значительно, будто их снимали для кино. И Рябинину внезапно подумалось, что старичок не успеет дотянуть до продавца свой вздрагивающий чек. Девица остановилась поодаль. Парень, не замедляя своего рассекающего хода, почти наскочил на старика и протянул чек из-за его головы далеко вперед, за весы. — Землячка, взвесь килограммчик чайной! — А очередь? — удивился старик, поправляя сдвинутую парнем шляпу. — Спешу, папаша. — Молодой человек, станьте в очередь, — потребовала дама, надавив на старика, но тот упирался в валунную грудь парня. — Мамаша, не устраивай ложных склок. — Обращайтесь ко мне на «вы»! — вспыхнула дама, покрываясь прилившим жаром. — Грубость не спадает, — тихо и философски произнесла старушка с бидоном как бы только Рябинину. Продавщица сонно ждала конца схватки, чтобы взять чек у победителя. — Не пущу! — тонко отрезал старик и зачем-то снял шляпу. — Петь, дьявол с ними, — издали сказала девица. Она лениво разглядывала очередь. И как на ее лице виделись лишь горевшие красные губы, так и под распахнутой курткой простодушный вал груди скрадывал всю фигуру. — Видать, варвары со стажем, — опять сказала старушка для Рябинина. — Имейте совесть. — Старик положил шляпу на стекло прилавка, словно она закрыла бы путь для безочередных чеков. — Говорить им про совесть равносильно метанию бисера в известной ситуации, — распалилась дама. — А одежка на них по моде, — заметила старушка совсем уж про себя, будто разговаривая со своим бидоном. И промелькнуло, исчезая… …Серость всегда идет в ногу с модой… — Да мы спешим, — рассвирепел парень и нажал так, что вся очередь сдвинулась на необходимые ему полметра. — Позовите настоящего мужчину! — крикнула дама, обернулась, и ее поисковый взгляд прошел мимо Рябинина, не коснувшись. Но мужчина нашелся — старик, который с неизвестно откуда прилившей силой наподдал парня плечиком и вернул упущенные полметра. Парень на секунду застыл, удивленный неожиданным отпором. — Знаешь, почему я не начищу тебе вывеску? — Почему? — наивно попался старик. — Потому что ты старый, как дерьмо мамонта. И пошел к девице, которая улыбнулась его шутке. Рябинин, тугодумно зревший все это время, ощутил холодок в желудке, словно туда скатилась льдинка. Он глубоко вздохнул, пытаясь растопить ее теплым воздухом, и тремя быстрыми шагами догнал парня. Тот уже стоял рядом с девицей, плотски ощупывая ее плечи. — Извинитесь перед старым человеком, — тихо попросил Рябинин. — Чего-чего? — Извинитесь перед ним. |