Книга Возможно, в другой жизни, страница 14 – Тейлор Дженкинс Рейд

– Ну вот, что вышло, то вышло. – Он слегка отклоняется, чтобы полюбоваться на дело своих рук. Судя по выражению его лица, пучок получился тот еще. Но мне нравится, как я себя чувствую. Впервые за день я ощущаю себя не кем-то, а собой. И это здорово.

– Как я выгляжу, очень глупо? – спрашиваю я.

– Боюсь, это не лучшая моя работа, но в целом сойдет.

– Спасибо.

– Да не за что. Захочешь поменять прическу, жми на эту кнопку. Я пробуду тут еще восемь часов.

– Конечно. Меня зовут Ханна.

– Я знаю, – улыбается он. – А я Генри.

Он поворачивается, чтобы уйти, и я наконец-то вижу его татуировку. Изабель.

Ну вот, пожалуйста. Эти Изабели успели расхватать всех хороших парней.

Я опускаюсь на подушку. Слава богу, под шеей у меня ни единой пряди!

В дверном проеме появляется голова Генри.

– Какой пудинг нравится тебе больше всего?

– Пожалуй, шоколадный, – говорю я. – Или фруктовый. Ванильный тоже неплох.

– Никак не определишься? – смеется он.

– Шоколадный. Шоколадный самый лучший.

– В два у меня перерыв. – Он бросает взгляд на часы. – Если к тому времени ты не уснешь, я принесу тебе шоколадный пудинг.

– Было бы здорово, – улыбаюсь я в ответ.

На этаже тихо и темно. Габби храпит так громко, что ни о каком сне и думать не приходится. Уж до двух-то ночи я точно долежу.

Я беру пульт от телевизора и начинаю бездумно пролистывать каналы…

И уже наутро просыпаюсь от голоса Габби:

– Откуда здесь взялся этот шоколадный пудинг?

* * *

Я лежу на диване и смотрю в потолок. Итан ушел на работу, а я все утро наводила порядок в его квартире. Убиралась не за ним, а за собой. Моя одежда валялась по всей комнате, а в раковине громоздилась гора грязной посуды… которую я туда и отправила. Квартира теперь сияет чистотой. А я вынуждена признать, что мне совсем нечем заняться. С уходом Итана жизнь вернулась в нормальное русло… Я вдруг осталась в полной пустоте.

В шесть за мной должна заехать Габби – ее родители пригласили нас на ужин. Но до тех пор мне надо хоть как-то потянуть время.

Я хватаю ручку и лист бумаги и начинаю набрасывать что-то вроде плана.

Вообще-то я из тех, кто привык плыть по течению и полагаться на авось. Но этот подход к жизни, похоже, не срабатывает. Благодаря ему я до сих пор зарабатываю на жизнь, обслуживая столики в ресторане, и сплю с женатыми мужчинами. Пора хоть как-то упорядочить свою жизнь.

И мне это по силам. Смогла же я привести в порядок эту квартиру! Все вокруг сияет чистотой. Нет и следа, что здесь побывал ураган «Ханна». Может, я просто не обязана быть ураганом?

Я хочу создать новую жизнь. Здесь, в Лос-Анджелесе. И начну я со списка дел.

Внезапно на меня накатывает приступ тошноты. Я хватаюсь за живот, но тут звонит телефон.

Это Габби.

– Привет! Представляешь, я пишу список. Настоящий план, который поможет мне организовать свою жизнь.

– Кто ты такая и что ты сделала с Ханной? – со смехом спрашивает Габби.

– Если хочешь увидеть ее живой, слушай внимательно. Я требую миллион долларов в мелких купюрах.

– Мне нужно время, чтобы собрать такую сумму.

– На все про все у тебя двенадцать часов.

– Этого мало. Убей ее, и дело с концом. Все равно жизнь слишком коротка.

– Вот оно что, – говорю я со смехом.

Габби тоже смеется.

– Ханна, так это ты! Ну кто бы мог подумать!

– Ладно, ладно. Только не бросайся ко мне с мольбой о помощи, когда похитят тебя.

Габби хихикает в трубку.

– Слушай, я позвонила, чтобы предупредить – я заеду за тобой пораньше. Часиков в пять, если ты не против. Сначала заглянем ко мне, а потом уже отправимся в Пасадену, к родителям.

– Прекрасно. Постараюсь не затягивать со списком, – говорю я и кладу трубку.

Передо мной лежит практически чистый лист бумаги, на котором выведена всего одна строчка: «Купить машину». Я быстро приписываю внизу: «Найти работу». Рука так и тянется дописать – «снять квартиру», – но я медлю. Думаю, ни Габби, ни Итан не откажут мне в жилье. Но к чему гадать? Я же составляю план. Надо быть практичной.

Машина.

Работа.

Квартира.

Выглядит просто, проще некуда. Но «просто» и «легко» – не одно и то же.

В пять часов я поджидаю Габби на тротуаре.

– Ну что, я была права? – с улыбкой замечает она, когда я усаживаюсь на место.

– В смысле?

– Насчет тебя и Итана.

Я качаю головой.

– Знаешь, я на это даже не настраивалась. Все случилось само собой.

– Неважно. Получается, теперь я могу рассчитывать разве что на случайный ужин, да на пару встреч в неделю. А все остальное время ты будешь пропадать у своего новообретенного бойфренда.

– Не на этот раз, – качаю я головой. – Мне уже не семнадцать. Мне надо строить свою жизнь. Романтические отношения – это здорово. Но жизнь ими не ограничивается. Понимаешь, о чем я?

Габби довольно улыбается. Но я говорю это не для того, чтобы угодить ей. Я и правда думаю, что хороший бойфренд не может решить всех твоих проблем.

А проблем в моей жизни накопилось предостаточно.

* * *

Дина приносит в палату завтрак, а вскоре приходит и доктор Винтерс. Она присаживается, чтобы обсудить со мной детали моей травмы. Габби тоже внимательно слушает.

Оказывается, в этой аварии я получила перелом ноги и костей таза. Еще у меня порвалась бедренная артерия. В операционную меня доставили уже без сознания. Здесь мне первым делом остановили кровотечение, а затем занялись моими переломами.

Потом доктор Винтерс проверяет, насколько хорошо восстановилась моя память. Задав мне несколько вопросов, она сообщает в конце разговора, что домой меня отправят в инвалидном кресле. Я не смогу ходить еще несколько недель, пока не срастутся кости таза. Но и потом мне придется передвигаться с большой осторожностью, преодолевая боль.

– Впереди у нас долгий путь, – говорит доктор Винтерс, – но я не сомневаюсь, что в один прекрасный день ты сможешь пробежаться по кварталу.

Ее слова вызывают у меня смех.

– Если учесть, что раньше я никогда не выходила на пробежки, то сейчас, конечно, самое время начать.

– Зря смеешься, – она встает с места. – У меня были пациенты, которые до травмы только и делали, что пролеживали диван. А после выздоровления они начинали усердно тренироваться, чтобы однажды пробежать марафон. Видимо, временная потеря мобильности побуждает человека исследовать свои способности.