Онлайн книга «Птицы его жизни»
|
– Простите, не знаю, как к вам обращаться… – Ох, я в спешке даже не представился. Андрей Борисов. – А по отчеству? – Олегович. Андрей Олегович. Ну, что скажете? – Да в принципе это вполне возможно, я до понедельника в отпуске. – Господь услышал меня! Спасибо вам огромное! – Погодите, Андрей Олегович. Надо все же кое-что уточнить. Какой сферы касаются ваши переговоры? Я ведь в какой-то ситуации могу и поплыть… – О, не беспокойтесь, голубушка Аглая Сергеевна! Игорь, с которым мы тесно сотрудничаем, говорил, что вы чрезвычайно добросовестны, и ему вы не раз помогали… – О, в таком случае я согласна! Мы еще обговорили кое-какие детали и условились встретиться уже в Шереметьеве. Игорь Прокудин развелся с моей сестрой уже пять лет назад, вернее, это она с ним развелась и вышла замуж за канадского француза по имени Оливье. – Нет, ты подумай, Глашка, выйти замуж за салат! – горько смеялся Игорь, которого глубоко обидел поступок Ангелины, теперь она зовется Анжелой. Он любил ее, а она маниакально стремилась за рубеж. И увезла с собой их трехлетнюю дочку Валечку. Игорь не стал препятствовать, понимал, что одному ему не справиться с ребенком, и не желал вступать в борьбу, а моя сестрица всегда и за все боролась не на жизнь, а на смерть. Со мной она тоже боролась за родительскую квартиру. Но я вовсе не борец по натуре и в результате квартира была продана, мне сплюнули какие-то гроши и, если бы не наш дед, я бы осталась просто на улице. – Глашечка, да черт с ней, перебирайся ко мне, а там ты или найдешь мужа с квартирой, или я скоро помру, только бога ради не ввязывайся в борьбу, все равно проиграешь, не тот у тебя характер, ты слишком порядочная, а Гелька пошла в бабку, ты же знаешь, я ее всегда звал Воеводой, только бабка-то ваша боролась за справедливость, а Гелька исключительно за собственные интересы. И я перебралась к деду. Два года мы прожили душа в душу. А с Игорем мы друзья. Он больше не женился, не хочет. Крутит роман с замужней женщиной, обоих это устраивает. А я в девятнадцать лет выскочила замуж за аспиранта филфака, на котором училась, но через год поняла, что мне категорически не нравится замужняя жизнь, и дождавшись, когда муж защитит кандидатскую (уйти до защиты я считала непорядочным), после банкета объявила, что ухожу. Он пошумел, поизображал страдание, но довольно скоро утешился. Господь с ним! Перспектива на два дня слетать в Вену, а главное, заработать денег, меня здорово обрадовала. Я вообще легка на подъем. К тому же я была твердо уверена, что Игорь меня не подставит, не порекомендует какому-нибудь упырю. И тут я вспомнила совет моего спасителя Мирослава – путешествовать лучше с чемоданом. Чемодан у меня был, но слишком большой для двухдневной поездки. Мне давно нравились маленькие пластиковые чемоданы на колесиках. И я отправилась в ближайший супермаркет, где имелся большой отдел чемоданов и дорожных сумок. У меня разбежались глаза. Мне приглянулся один чемоданчик ярко-красного цвета, но он стоил столько, что сразу мне разонравился, слишком приметный, даже вызывающий. А вот тот, темно-вишневый? Тоже, прямо скажем, не дешевый, но, по крайней мере, мне он по карману. И я с восторгом его купила. Ничего, мне же заплатят за поездку. Вернувшись домой, я позвонила Игорю. – Привет, Глашка, знаю, зачем звонишь, – со смехом сказал он. – Не волнуйся, мужик более чем нормальный, я бы даже сказал золотой. – Это в каком смысле? – В моральном. Ему шестьдесят четыре, он крупный ученый, мирового уровня, у него своя фирма и он постоянно мотается по свету. Но с языками беда, категорически к ним неспособен. Если вы поладите, у тебя может в корне перемениться жизнь. Ты же у нас лягушка-путешественница. Между прочим, он прекрасно знал твоего деда. – Да ты что! – Да, и это, кстати, решило дело. Он сказал: внучка Алексея Анатольевича – это лучшая рекомендация. – Ну и для меня его знакомство с дедом о многом говорит. Так или иначе, а в Вену я еду! – Вот и славно! Счастливого пути! Мы с академиком Борисовым договорились встретиться возле справочной в половине девятого утра. В этот час там стоял только один человек, высокий, очень худой, в костюме с галстуком и явно дорогих элегантных очках. – Андрей Олегович? – О, голубушка, Аглая Сергеевна, как хорошо, что вы так пунктуальны! Но вы такая молоденькая! – Да нет, мне уже двадцать девять. – Не уже, а всего только двадцать девять, – рассмеялся он. – Будем знакомы. Я рад! Я прекрасно знал профессора Юрлова. Он был когда-то моим научным руководителем, очаровательный человек! Скажите, как лучше к вам обращаться, по имени-отчеству? – Зачем? Лучше просто Глаша. – Глаша, какая прелесть! Глаша, вы завтракали? – Нет, не успела. – Я тоже! В таком случае пойдемте в «Кофеманию», там замечательно готовят овсяную кашу. – Овсяную кашу? – удивилась я. – Ну что ж, идемте. Я еще никогда не ела овсяную кашу в аэропорту, даже в голову не приходило. Андрей Олегович, вы сидите, я принесу кашу. – Глашенька, мне две порции. Советую и вам взять две. – Спасибо, мне хватит одной. – Погодите, возьмите-ка карточку, это на наше с вами пропитание! И закажите мне чашку капучино, а себе берите все, что вам глянется. – Спасибо! Он мне понравился, с ним было легко и просто. Что значит хорошо воспитанный человек. Академик Борисов уплетал кашу с таким аппетитом! – Глашенька, вы почему так на меня смотрите? Вам кажется абсурдной такая любовь к овсянке? – Ну, если честно, то да. – Понимаете, мне дома варят кашу, но она почему-то далеко не такая вкусная. Андрей Олегович принялся за вторую порцию. – Могу предположить, что дома из соображений, скорее всего, диетических, вам дают овсянку на воде, а тут – на молоке. – Да? – Он озадаченно уставился на меня. – Так просто? – Думаю да. – Ну надо же… – И он вдруг залился каким-то детским смехом. – Какая же гадость все эти диетические соображения! Ну вот, поел как человек – и жизнь уже прекрасна! А теперь, Глаша, я расскажу, что, собственно, нам предстоит в Вене. Вы там бывали? – Один раз. Три дня. – Вы немецкий хорошо знаете? – Да. – Игорь, кажется, говорил про три или четыре языка? – Ну да, еще английский, французский и чуть хуже испанский. – Превосходно! – радостно потирал руки академик Борисов. – Но, как правило, на переговорах вполне обходятся английским. Я как-то пришла в одну фирму устраиваться на работу и сообщила про четыре языка… |