Онлайн книга «Птицы его жизни»
|
– Молодец, Глашка, правильный подход. Ну что тебе рассказать… У него жена, очень славная тетка, живут вроде бы душа в душу, когда-то у них был сын, Константин. – Умер? – Нет. Сгинул. – Как? – Не знаю. Старик никогда о нем не говорит. Ходили слухи, что он то ли спился, то ли снаркоманился, то ли сел по уголовке… Впрочем, вполне возможно, что это все досужие домыслы. Короче, не задавай вопросов о детях, вот и все. – Поняла. – Ну, а какие там еще могут оказаться скелеты в шкафу, я просто не знаю. И потом, Глашка, подумай, есть разница – десять, максимум пятнадцать минут пешком и полтора часа в транспорте? – Да, это очень существенно! Но ты-то разве на Достоевского работаешь? – Нет, я в филиале. – А, поняла. – А он тебе про Таньку не рассказывал? – Кто это Танька? – Твоя предшественница. – Сказал, что вышла замуж и уезжает в Македонию. – И все? – И все. А что там? – На редкость вредная была девица, и дура к тому же. И, пожалуй, даже хамка. Можно сказать, презирала шефа за его неспособность к языкам и давала ему это понять. – Нет, ни звука не произнес. И это говорит в его пользу! – Ну конечно. Впрочем, я был уверен, что он о ней промолчит. – А зачем же он ее держал? – Думаю, не мог собраться с духом уволить ее. Боялся, видно, что она будет скандалить… И был, с одной стороны, счастлив, что она уходит, а с другой растерялся страшно. И кто-то ему напомнил, что моя родственница знает языки. Он позвонил мне, ну и вот… Думаю, ты не пожалеешь. – Надеюсь. Сказать, что на моей работе очень расстроились, узнав, что я ухожу, было бы безбожным преувеличением. Правда, мой непосредственный шеф Эдуард поинтересовался: – И чем тебе тут плохо было? – Совсем даже не плохо, просто далеко. А там десять минут пешком. Есть разница? – А это учреждение тоже связано с рекламой? – поинтересовался он. – Нет, там занимаются наукой! – И там прилично платят? – крайне удивился он. – Да, вполне прилично. – Ну что ж, тогда иди, как говорится, с богом. Думаю, ты там помрешь со скуки! – Поживем – увидим, – пожала плечами я. – Но две недели хошь не хошь должна отработать! – Естественно. Зато Эвелина буквально не давала мне проходу! – Признайся, Глашка, дело в мужике? Он там работает? – Нет. Но там практически одни мужики. Выбор огромный! – засмеялась я, зная, как она озабочена этим вопросом. – Серьезно? – Да. И все ученые! – Ученые? Кому нынче сдались ученые? Неперспективно. – Зато сколько времени экономится для поиска перспективных мужиков! Три часа в сутки! Я пришла к выводу, что близость новой работы к дому наилучшее объяснение моего ухода. Впрочем, это и в самом деле явилось решающим моментом для меня. Упоминать о поездках по миру в качестве переводчицы я не считала нужным. Эти две недели показались мне каторгой! Три часа в день на дорогу! И как я раньше не думала об этом? Теперь же можно будет вставать на час или даже полтора позже. Вот лафа! Но тут из Португалии вернулась моя соседка и подружка Марьяна. Она каждое лето ездила туда к брату, который был женат на португальской красавице по имени Эсперанса. Марьяна после месяца жизни на берегу океана возвращалась всегда свежая, как майская роза, довольная, но всякий раз начинала стонать: – Ой, Глашка, не могу я там… Все чужое, и этот язык, недоиспанский… Нет, я могу жить только в Москве! Ладно, это старая песня! А что у тебя? Все по-старому? – А вот и нет! Все по-новому. Через неделю выхожу на новую работу! И спроси, где! – И где же? – На Достоевского! – Да иди ты! Честно? – Честно-честно! – Здорово! И что за работа? Я объяснила. – Звучит, конечно, неплохо, но… – Какое может быть «но»? – Ну, по сути, ты же будешь не столько референтом, сколько нянькой с четырьмя языками. – Да почему нянькой? – Ну, будешь сопровождать старикашку, варить ему кашку… – Варить не буду! – засмеялась я. – Только приносить из «Кофемании». А мне не западло! – Ничего не понимаю, при чем здесь «Кофемания»? Я объяснила. – Ну, дело, конечно, твое… – И потом, Андрей Олегович вовсе не старикашка. – А он женат? – Женат. А ты что, решила, что я за него замуж собралась? – Ну, вообще-то пора… – Ох, Марьяшка, если бы ты знала, что со мной было! – Где? – В Берлинском аэропорту. На обратном пути. И я рассказала ей про Мирослава. – Обалдемон! Просто как в сериале! А как он выглядел? – Хорошо выглядел… Чуть выше среднего роста, фигура отличная, коротко стрижен, загорелый, глаза большие, серые… И улыбка такая… И руки… – Глашка, нешто ты влюбилась? – А кто на моем месте не влюбился бы? Только он вовсе не собирался продолжать знакомство. – Слушай, а кольцо на пальце было? – Не обратила внимания. Меня так трясло от страха… – Да, история… И он даже не сказал, как его зовут? – Почему, сказал. Мирослав. – Мирослав? Красивое имя. А между прочим, сколько раз я тебе говорила, что ездить с рюкзаком неженственно! – Я уже купила чемоданчик. – Да, а на новой работе есть дресс-код? – Не думаю. – Говоришь, там одни мужики работают? – Андрей Олегович так сказал. – Тебе надо в корне поменять свой стиль. – Зачем это? – Ты не должна ходить туда в образе «своего парня»! Куда это годится? Джинсы, ковбойки, ветровки… Ты уже старовата для такого стиля. И никаких кроссовок, только изящная обувь! У тебя же красивые ноги, зачем их скрывать? Может, была бы ты одета, как девушка, глядишь, этот Мирослав взял бы твой телефончик! – Ну, будь я одета, как девушка, у меня не было бы рюкзака, а следовательно… – У тебя мог бы быть изящный маленький рюкзачок вместо сумочки, и тогда… А вот скажи, в Вене на переговоры ты тоже ходила в ковбойке и джинсах? |