Онлайн книга «Дракон в море»
Хлопнула дверца шкафа. Звон стекла. Он плыл в студенистом гамаке, привязанный к нему помимо его желания. Перед его глазами открылась миниатюрная сцена. Спарроу, Гарсия и Боннетт стояли рука об руку, куклы-марионетки стояли перед лилипутской рампой. Куклы. — Я командир подводной лодки, портативный, модель номер один, — скучным серым голосом произнес Спарроу. — Я офицер-механик подводной лодки, портативный, модель номер один, — сказал миниатюрный Гарсия. — Я старший помощник на подводной лодке, портативный, модель номер один, — сказал миниатюрный Боннетт. Рэмси попытался заговорить, но губы не слушались. — Я не здоров, он не здоров, ты не здоров, мы не здоровы, они не здоровы, — стоя на крошечной сцене, говорил Спарроу. — Вынужден доложить о выходе из строя компонента — меня, — сказал Гарсия. Он растаял в воздухе, оставив Спарроу и Боннетта стоять на сцене. — Рэмси — катализатор, — сказал Боннетт. — Я не могу тебе помочь, он не может тебе помочь, мы не можем тебе помочь, они не могут тебе помочь, ты не можешь себе помочь, — бубнил Спарроу. Откуда-то из пустоты раздался голос Гарсии: — Сожалею, что не смогу извиниться перед тобой лично. — Мое поколение не верит в вампиров, — сказал Боннетт. Рэмси снова попытался заговорить, но не издал ни звука. — Успокойся, успокойся, успокойся, — в унисон бубнили Боннетт и Спарроу. Упавший в обморок… Упавший в обморок… Упавший в обморок… Голос Гарсии звучал едва различимым эхом, все слабее и слабее. Глубокая обволакивающая темнота. Темнота материнской утробы. Рэмси ощутил движение и гул: двигатели. — Думаю, он приходит в себя, — раздался голос Боннетта. — Ты меня слышишь, Джонни? — спросил Спарроу. Он не хотел отвечать. Он не хотел выходить из этого спокойного, защищенного состояния в окружающий его враждебный мир. Но тут вновь дали о себе знать годы психологической практики: «Ты пытаешься регрессировать в эмбриональное состояние». — Давай попытаемся его выпрямить, может, это поможет, — предложил Спарроу. — Расскажешь ему как-нибудь помягче, командир, — попросил Боннетт. Руки взяли его за ноги и за руки, растягивая из положения свернувшегося клубком. Он пытался сопротивляться, но мышцы были мягкими, как оконная замазка. «О чем рассказать помягче?» — Джонни! — слова Спарроу прозвучали как приказ. Неслушающимся языком Рэмси облизал сухие губы. «О чем рассказать помягче?» — Да, — раздался его слабый голос. — Открой глаза, Джонни. Он открыл глаза и прямо перед собой увидел сеть кабелей и трубопроводов. Центральный пост. Он почувствовал, что за его спиной стоит Спарроу, и обернулся. Командир смотрел на него сверху вниз, и на вытянутом хмуром лице отражалось беспокойство. Позади него, спиной к ним, за пультом управления стоял Боннетт. — Что… Что… — он попытался откашляться. — Мы принесли тебя сюда, чтобы была возможность присматривать за тобой, — сказал Спарроу. — Мы уже недалеко от Чарльстона. Рэмси ощутил живую пульсацию подводной лодки и в тот же миг утонул в этом ощущении. «О чем рассказать помягче?» — Что случилось? — сказал он. — Ты отреагировал на что-то. Возможно, на укол декальцинации. Возможно, это было связано с нашими сверхглубокими погружениями и увеличением концентрации ангидразы. Как ты себя чувствуешь? — спросил Спарроу. — Гнусно. А как Джо? Казалось, Спарроу спрятался внутри себя. Он глубоко вздохнул. — У Джо практически перестали вырабатываться эритроциты. Ничего нельзя было сделать. «И вместе с ним ушло твое чудо», — подумал Рэмси. — Мне очень жаль, командир, — сказал он. Спарроу провел рукой по глазам. — Возможно, это и к лучшему, — он передернулся. — Он был слишком… — Вижу объект на экране локатора, — сказал Боннетт. Он включил систему опознания «свой-чужой». — Это «Наставник». Один из наших. Идет полным ходом. Спарроу обернулся, подошел к пульту связи и протестировал реле. — Мы достаточно близко для голосовой связи? — Да, — взглянув на приборы, ответил Боннетт. Повернув реостат, Спарроу нажал на кнопку включения микрофона. — Я Мастер Джон. Повторяю. Я Мастер Джон. Везем полную личинку. Один член экипажа болен лучевой болезнью. Запросите разрешение на Чарльстон. Прием. Из динамика на стене раздался голос, прорвавшись сквозь волновые помехи и искажения частотной модуляции. — Привет, Мастер Джон! Вы слишком радиоактивны! Подождите, пока измерят ваш фон. Прием. Боннетт потянул за рычаг управления двигателем и сбавил скорость. Со своей койки Рэмси видел экран ультразвукового локатора, крошечное пятнышко на нем увеличивалось в размерах по мере приближения «Наставника». И снова из громкоговорителя раздался искаженный голос: — Наставник Мастеру Джону. Проходи, Мастер Джон. Идите на глубине входа. Мы пойдем с фланга. Прием. Боннетт отжал рычаг управления двигателем. «Таран» рванулся вперед. — Подключи носовые камеры, — приказал Спарроу. Ожил большой экран над пультом. На нем появились зеленая вода и случайные бурые водоросли. — Скоро сдадим тебя в надежные руки, Джонни. Прежде, чем ты об этом узнаешь, — сказал Спарроу. Рэмси ощущал странные колебания чувств. Он пытался представить вход в Чарльстонский тоннель — черную дыру в стене или подводный каньон. Сознание ускользало. «Почему это произошло?» — спрашивал он себя. И после этого: «О чем рассказать помягче?» Какая-то его часть, казалось, наблюдала издалека, делая пометки в истории болезни. «Тебе не хочется возвращаться. Почему? Всего несколько мгновений назад ты был как свернутый клубок. Помнишь? Очень интересно». — Командир, — почувствовав ответ, позвал он. — Да, Джонни? — Что со мной было? Кататонический [26] шок, правильно? — Просто шок, — отрезал Спарроу. Его тон объяснил Рэмси то, что он хотел понять. Профессиональная часть его сознания сказала: «Кататония. Так-так». Он неожиданно явственно ощутил койку, на которой он лежал, давление собственного веса на спину. И в этот момент кусочки расщепленного сознания стали складываться в целостную картинку. Он глубоко вздохнул. |