Книга Сладкая опасность, страница 23 – Венди Хаггинс

С Копом, прилетевшим из Бостона, мы встретились прямо у выхода на посадку на лондонский рейс. Я с трудом сдерживала радостное волнение, и Коп тоже выглядел веселым. Предыдущая поездка произвела на нас удручающее впечатление, а эта предвкушалась совсем иначе.

До чего же было прекрасно сесть в самолет рядом с Копом, а не где-то далеко от него, как пришлось сделать по дороге в Сирию. После взлета мы оба, как и положено прилежным студентам, достали учебники и тетради.

Я повернулась к Копу и обнаружила, что он, раскрыв на коленях тяжелый том, смотрит не на страницы, а на меня. Его серьезный взгляд, как бывало и раньше, несколько меня смутил, а Коп, видимо, почувствовав это, застенчиво улыбнулся и перевел глаза обратно на книгу.

Через несколько часов я так устала от математических задачек и исторических фактов, что решила сделать перерыв и сложила все свои книжки и записи на свободное кресло между собой и Копом. Он захлопнул свою книгу и положил к моим.

Мне стало любопытно, что читает Коп. Центр по изучению проблем народонаселения и развития. Биологические исследования в здравоохранении. Сейчас он разглядывал свои руки, потирая ладони. Хотелось бы мне знать, что нужно сделать, чтобы он не чувствовал себя со мной так неловко. Раньше он был более открытым, а сейчас стал осторожничать.

— Сколько тебе еще учиться в колледже? — спросила я.

— Это последний год.

— Как быстро!

Он взглянул на свои книжки.

— Я заканчиваю на два семестра раньше, потому что некоторые курсы проходил летом.

Я невольно расплылась в улыбке из-за его своеобразного произношения, отчасти напоминающего ямайское или британское. Я с жадным любопытством наблюдала за ним, но он, перехватив мой взгляд, вновь принялся рассматривать свои ладони удивительного светло-коричнево-розоватого оттенка.

— О чем твоя книга? — Я согнула ногу в колене и поставила на сиденье, повернувшись лицом к Копу.

Он сцепил пальцы и, по-прежнему глядя на свои руки, ответил:

— Распространение инфекционных заболеваний среди населения. Главным образом ВИЧ и СПИД.

Всякий раз, когда мне удавалось заставить Копа приоткрыться, я ощущала это как маленькую победу.

— Ты скучаешь по Малави?

Он кивнул:

— Да.

— А какая там жизнь?

Коп помедлил, затем, наклонив голову, серьезно ответил:

— Все живут в хижинах без электричества.

— Ох! — Я нахмурилась и тут же ахнула, потому что на его лице расцвела улыбка — та самая, с ямочкой. — Ты меня разыгрываешь?

Он дразнится! В восторге я легонько шлепнула его по предплечью, но тут же, опомнившись, обняла руками коленку. Копано негромко засмеялся и, наконец, встретился со мной глазами.

— Это расхожее мнение об Африке, и местами, — он дотронулся до своей руки там, где я по ней шлепнула, — у нас и правда такие условия жизни. Но есть и большие города, как в Америке.

— А о чем ты скучаешь сильнее всего?

Он задумчиво оперся о подлокотник, и его лицо приняло благоговейно-мечтательное выражение.

— О воде озера Малави — она как хрусталь. — Название родной страны из его уст прозвучало волшебно. — О диких зверях и птицах повсюду. О ночах без искусственного освещения, когда можно видеть звезды во всей красе. Но больше всего — об ощущении общности в народе. Руководство в стране могло бы быть и получше, но люди там добрые. Они уважают свою землю и друг друга.

Я не сводила глаз с его одухотворенного лица. Мы оба склонились ближе друг к другу через кресло, чтобы тихо переговариваться.

Копано всегда внушал мне огромное уважение, а сейчас, видя его горячее желание бороться против любой несправедливости, я еще больше им восхищалась. Он мог бы встать на пути у мужчин, которых его собственный отец привел к пропасти, заставив обезуметь от гнева.

— А СПИД, — я бросила взгляд на лежавшую между нами книгу, — серьезная проблема у вас в стране?

Вопрос, возможно, показывал мою чудовищную неосведомленность, но Копа это не задело. Он потер лоб, который теперь прорезала глубокая морщина.

— Заражен каждый четырнадцатый. Сиротские приюты переполнены. С этим невозможно мириться.

Каждый четырнадцатый. Если бы это была наша школа, то один-два человека в каждом классе. Не удивительно, что он так болезненно воспринимает тему. Понимая это, я взяла его за руку. Он чуть подвинулся, выпрямился в кресле. Я стала ждать, и действительно, через некоторое время он принял мое рукопожатие. Напряжение исчезло. Мне хотелось быть ему другом, уметь его утешить, и я надеялась, что он правильно меня поймет.

Коп повернул запястье так, чтобы моя рука, подчеркнуто бледная на фоне его темной кожи, оказалась сверху. Глядя на нее, словно в ней содержится некая великая истина, пальцем второй руки Коп провел по костяшкам моей кисти и впадинкам между ними. А потом посмотрел мне в глаза. Тут я почувствовала, что жест, задуманный как предложение дружбы, принял иной смысл, и, чтобы не подавать сигналы, которые могут быть неверно истолкованы, улыбнулась и убрала руку. Сжимая подлокотник, я продолжала кожей чувствовать ласковое прикосновение Копа.

Стюардессы подкатили к нашему ряду тележку с напитками. Одна из них, симпатичная темнокожая женщина с губами, накрашенными красной помадой, перед тем как принять у меня заказ, окинула Копа быстрым оценивающим взглядом. Мне было странно, что кто-то смотрит на него подобным образом. Стюардесса налила стакан воды со льдом и протянула мне; при этом она перегнулась через Копа и нарочно коснулась бедром его руки. Аура у нее покраснела, но Коп предусмотрительно отвернулся от ее миловидного личика. Я прикусила губу, подавляя улыбку, и сказала спасибо.

Она еще раз с надеждой взглянула в его сторону и покатила тележку дальше. Коп откинулся на подголовник и бесшумно вздохнул — я видела, как поднялась и медленно опустилась грудь. Бедняга. Тяжело, наверное, такому красавцу хранить чистоту.

Приземление в Лондоне подействовало на меня сильнее, чем я ожидала. От британского произношения проходящих мимо людей у меня кружилась голова, сжималось и колотилось сердце, а глаза стреляли по сторонам в поисках Каидана. Я не хотела о нем думать — это было слишком больно, — но всё здесь было пропитано им. Всю дорогу до отеля воображение рисовало мне, как он идет в толпе по тротуару и заходит в паб с друзьями-музыкантами.

Мы с Копано разошлись по номерам, положили вещи и тут же снова встретились, чтобы ехать к двойняшкам. Спускаясь в метро, мы оба молчали, а когда вышли на нужную платформу, Коп заметил:

— Как-то ты притихла.

— Просто впитываю все это в себя. — Я не без усилия улыбнулась.

Подходя к дому, где находилась квартира двойняшек, я достала мобильник и набрала номер Марны.

— Алло-о-о? — пропел знакомый голос.