Книга Сладкая опасность, страница 26 – Венди Хаггинс

Потом я рассказала о нашей с Копом поездке в Сирию. Двойняшки слушали с огромным вниманием и задавали невероятное количество вопросов. Прямо под носом у повелителей творились неслыханные и невиданные дела. Никогда еще испы не объединялись против них, и от обилия возможных сценариев голова у нас шла кругом.

— Мы по-прежнему ищем других испов себе в союзники. И мне надо будет повидаться с Блейком и Каем. Они, конечно, и так с нами, но должны знать о пророчестве.

Все на минуту притихли, задумавшись. От мысли, что я снова увижу Кая, мои нервы скрутились в тугой жгут. Джинджер пристально посмотрела на меня.

— Ты ведь понимаешь, что он никогда не примет твою любовь, верно?

Она могла причинить боль словами, как никто другой.

— Да, мне это известно.

Джинджер скрестила руки и приподняла одно плечо, всем своим видом показывая, что я никогда не пойму Каидана так, как она. Наверное, это была правда, потому что мое сердце не слушало голоса рассудка и продолжало надеяться.

Коп через стол перехватил мой взгляд, и мы оба одновременно отвели глаза.

— Нет обормота-Астарота — долой осторожность! — Марна схватила меня за плечо, и я волей-неволей переключилась на нее. — Давайте повеселимся. Пошли красить ногти!

Об этом ни за что нельзя было рассказывать Веронике. Узнав, что я изменяю ей с Марной, она испепелила бы меня на месте.

— Вы, дамы, развлекайтесь тут, — устало сказал Копано, — а я в отель.

— Ах, Коп, извини! — засмеялась Марна. — А знаешь, бывает ведь и мужской маникюр.

Он встал.

— Хочу рано лечь и выспаться.

— Ты уверен? — спросила я. — Мы можем заняться и чем-нибудь другим. — Самой мне спать совсем не хотелось — я была слишком для этого взволнована, — а на нем, очевидно, начало сказываться утомление от перелета, тем более что он, в отличие от меня, летел с пересадкой.

— Уверен. — Он подошел к двери и склонил голову в знак прощания.

— Я утром зайду к вам в отель, — пообещала Марна. — Пришли мне адрес.

Он едва заметно кивнул, — глаза его смотрели устало, — повернулся и вышел, а у меня внутри что-то вдруг сжалось от тоски.

Когда дверь за ним закрылась, Марна многозначительно на меня посмотрела, и я кивнула: да, нам надо будет поговорить. Мы взяли свои сумочки, но Джинджер не двигалась с места, погруженная в свои мысли.

— Джин, ты идешь? — спросила Марна.

Но Джинджер повернулась ко мне.

— Говоришь, сегодня безопасный день?

— Да. — Я рассказала ей об отцовской агентуре и о том, как меня оповестят в случае внезапной опасности.

— Тогда идите вдвоем. А я побуду здесь.

Медведица собралась отпустить медвежонка без надзора. Невероятно!

— Если ты уверена… — Марна была совершенно ошеломлена.

Джинджер с отсутствующим видом кивнула и отослала нас взмахом руки, а сама перебралась на кушетку и вооружилась телевизионным пультом. Марна пожала плечами, взяла меня под руку и вприпрыжку вывела из квартиры.

— Не возвращайся сегодня в отель, — попросила Марна. — Побудь со мной.

— Хорошо, — согласилась я, и дальше мы болтали всю дорогу до салона красоты.

После маникюра, педикюра и посещения паба, где мы заказали по порции рыбы с жареной картошкой, нам пришло в голову прогуляться пешком до отеля, чтобы взять мои вещи. Мы шагали по многолюдным вечерним улицам, и я плотнее запахнула куртку, чтобы укрыться от порывистого осеннего ветра. По дороге нам попался паб, в котором играл оркестрик.

— Я совершенно точно могла бы жить в Англии, — сказала я Марне.

Марна положила руку мне на плечо.

— Тебе бы здесь понравилось абсолютно всё.

Минуту мы молчали. Потом я спросила:

— Как ты считаешь, что происходит с Каем?

— Не знаю. — Марна покачала головой. — После форума мы все были в шоке, но ему было тяжелее всех. Может быть, у него сейчас фаза бунта.

— Не хочу, — прошептала я, — чтобы он наделал глупостей.

— Знаю. Он просто проверяет границы, но я уверена, с ним все в порядке. Не надо тревожиться, ладно? — Марна крепко сжала мое плечо, и я ответила ей тем же.

Мы забрали из отеля мою сумку и поехали домой к Марне на метро.

— Хорошо путешествовать с Копом? — спросила меня Марна, когда мы вышли на ее станции.

— Да, чудесно. Он замечательный собеседник. А уж в Сирии — это надо было видеть!

Проходя мимо уличного скрипача, который плел в воздухе прихотливую нить из грустных нот, я положила ему в распахнутый футляр несколько бумажек.

— Ты ему нравишься, знаешь?

Секунду я думала, что Марна говорит о скрипаче, а когда сообразила, что речь о Копе, у меня упало сердце.

— Мы друзья. И я больше ничего не хочу.

— Хорошо, — тихо ответила она. — Понимаю.

Но я чувствовала необходимость пояснить.

— Иногда я забываюсь и дотрагиваюсь до него так, как могла бы дотронуться до Джея или Блейка. При этом происходят неприятные вещи: он весь напрягается, и мне становится его жаль. А у тебя с ним так бывает?

Марна улыбнулась.

— Нет. Но это потому, что у него нет ко мне такого же чувства. Насколько я это себе представляю, в нем есть сколько-то сексуальной агрессии, которую он сдерживает, но хотел бы…

— Марна! — взвыла я, толкая ее бедром.

— Ладно, ладно, уже перестала.

Когда мы открыли дверь квартиры, Джинджер была в своей комнате и с кем-то оживленно болтала по телефону.

— Блейк, — бесшумно показала мне губами Марна. Но Джинджер тут же замолкла — видимо, услышала, как мы вошли.

Мы с Марной до поздней ночи не ложились и разговаривали. В какой-то момент, посерьезнев, она заговорила о Джее.

— Я должна попросить у тебя прощения за то, что сделала тогда, в новогоднюю ночь. Мне было удобно работать с Джеем, когда появились шептуны, но знай, что дело не только в этом. — Марна теребила покрывало. — Он такой добрый, такой искренний, такой милый. Мне тогда по-настоящему захотелось его поцеловать. Ни разу в жизни мне никто не нравился так, как он.

— Все в порядке, — ответила я, потому что уже давно избавилась от обид той ночи. Но мне всегда было интересно, что Марна на самом деле думает о Джее.

Я подробно рассказала ей о том, как Джей и Вероника помирились и официально стали парой, и поделилась своими сомнениями насчет того, сохранятся ли их отношения после поступления в колледж. Вероника всю осень ходила печальная, и ничто ее не радовало.

Марна слушала, усевшись позади меня и перебирая мои волосы, а когда я закончила, положила голову мне на плечо и вздохнула.