Книга Сладкая опасность, страница 40 – Венди Хаггинс

Уже на середине вскрика я поняла, что это отец, но не только не сумела остановиться, а еще и перепугала по цепочке остальных. Вслед за мной вскрикнула Патти, за ней двойняшки.

Отец, раздвигая шарики, выбрался к нам и хмыкнул. Мы разом притихли.

— Вы всех гостей так радушно встречаете?

— Ну, Джон! Как насчет небольшого предупреждения в следующий раз? — Патти держалась рукой за сердце.

— Спорим, ты сейчас жалеешь, что дала мне ключ, — сказал ей отец со своей очаровательной пугающей улыбкой. И не отводил взгляда, пока она не покраснела, а ее аура не пришла в неистовство.

Тогда она закатила глаза, прошла мимо отца на кухню и, глядя на разделочную доску, объявила:

— Я иду жарить цыпленка. А ты, Джон, располагайся — будь как дома.

В ауре Патти странным образом смешались желтая радость и светло-серое раздражение.

— Не смогу остаться надолго. Просто хотел увидеть мою девочку в день ее выпуска. — Отец кивнул в знак приветствия двойняшкам, и они прокрались к высоким табуретам у барной стойки.

Мое сердце все еще учащенно билось, когда он шагнул вперед и обнял меня.

— Спасибо, что пришел, — шепнула я, уткнувшись в его черную футболку и вдыхая чистый и острый аромат. Мне страшно не хотелось его отпускать.

— У меня для тебя подарок.

Я в ожидании подняла на него глаза.

— Но еще не пора.

Я скорчила гримасу.

Из кухни вышла Патти, с цыпленком на подносе в руках, бутылкой соуса барбекю и принадлежностями для гриля под мышкой. Упаковку спичек она прихватила зубами.

Мы с отцом одновременно бросились ее разгружать, но он жестом остановил меня — я сам, — и забрал у Патти поднос.

Она вынула спички изо рта и попыталась возразить:

— Я справлюсь.

Я открыла перед ними дверь, отец, улыбнувшись, прошел вперед и сказал через плечо:

— Да. Совершенно в этом уверен.

Выход из квартиры на улицу как шаг в приучении к дому — чудеса!

Мы остались втроем. Марна и Джинджер застыли на месте, как манекены.

— Вы знаете, что его не надо бо… — заговорила было я, но Джинджер прихлопнула ладонью мой рот и посмотрела на меня свирепым взглядом. Я послушно замолчала, отодвинулась от нее и поплелась, лавируя между шариками, к кушетке. Двойняшки последовали за мной и уселись рядом.

— Мы просто к такому не привыкли, — прошептала Марна.

— Знаю. Но он за нас, поэтому можно разговаривать. Так что у вас? Вы и в самом деле стюардессы?

— Ага, — в глазах Марны заплясали бесенята. — Воздушные булочки, так лучше. — Она засмеялась. — Астарот не разрешал нам…

Джинджер ткнула ее локтем в бок, и они обменялись испуганными взглядами.

— Всё нормально, — поспешила я их успокоить. — Правда. Можно говорить что угодно. Здесь это безопасно.

Джинджер скрестила руки и закинула ногу на ногу. Марна с трудом сглотнула и кивнула, глядя на меня своими серыми глазами олененка.

— Хорошо. Так вот, он не разрешал нам ни переехать в Штаты, ни поступить на курсы при университете. Тогда мы предложили эту идею, и он на нее купился.

— Но сначала, — пробурчала Джинджер, — предложил нам выступать дуэтом в стриптизе.

— В суперэлитном клубе, разумеется, — подмигнув, добавила Марна. — Так или иначе, когда мы сказали папаше, что собираемся завлекать женатых мужчин в клуб «На высоте мили» ^[5], он сдался.

— Правда, пока это только ходовые испытания, — уточнила Джинджер.

Ее замечание было очень кстати: о клубе «На высоте мили» я слышала впервые, но не испытывала ни малейшего желания узнать о нем подробнее.

Марна подхватила:

— Да, нас приняли с испытательным сроком: надо проверить, как всё пойдет. Астарот нажал на какие-то свои рычаги, и авиакомпания сделала нам такой график, чтобы мы всегда летали вместе. Сейчас у нас восьмичасовой перерыв между рейсами, нам скоро пора назад в Атланту.

Так здорово было видеть Марну на нашем диване и знать, что у сестер теперь есть немного свободы, хотя бы и временной.

— Безумно рада за вас, девочки. Будете звонить мне всякий раз, как окажетесь в наших краях?

Марна пообещала так и делать, и мы болтали дальше, пока не вернулись Патти и отец с пустым подносом.

Патти прошла прямо к раковине и оттуда объявила:

— Цыпленок жарится.

Я улыбнулась. Но тут отец прочистил горло и сказал:

— Мне пора.

Улыбка сошла у меня с лица.

— Но ты же только что пришел!

— Ты не поешь с нами? — спросила Патти.

Он покачал головой.

— Простите, дамы. Нет времени. Я только на минуту — вручу Анне подарок и сразу же пойду.

Я поднялась и торопливо подошла к отцу, который в задумчивости почесывал бородку.

— Готова?

Я нервно кивнула.

— Что это?

— Твое следующее задание.

Сердце так и подскочило у меня в груди, и я затаила дыхание.

— Ты ведь все рассказала девочкам, верно? — Отец кивнул в сторону двойняшек, которые снова застыли с каменными лицами.

— Да, они полностью в курсе.

— Хорошо. Так вот, ты отправляешься в Калифорнию, сообщить двоим оставшимся испам из вашей компании. С выпускным. И с наступающим днем рождения.

Калифорния. Это слово превратилось в мигающую надпись и оглушительный крик у меня в голове.

Отец вынул из кармана распечатку маршрута и положил мне на ладонь. Сердце у меня стучало, как пулемет. Не улыбаться. Никак не реагировать. Внутренне танцуя и подпрыгивая от восторга, я крепко сжала листок и прошептала:

— Спасибо.

Патти выключила воду и посмотрела на меня. На ее лице робко засветилась радость:

— Ты отправляешься в Калифорнию?

Когда я кивнула, она с мокрыми руками бросилась в гостиную и обняла меня.

— Наконец-то!

— Ну, ладно, ладно, — отец постучал себя по виску и пристально на меня посмотрел. — Держи голову в игре, дочка.

Я кивнула, сдерживая смех, возбужденный и счастливый, а Патти выпустила меня и, почти танцуя на ходу, вернулась в кухню. Голова у меня слегка кружилась.

— Хорошая, кстати, идея с жестовым языком, — отец перевел взгляд на двойняшек, потом обратно на меня. — Только следите, чтобы ни повелители, ни духи не увидели, как вы им пользуетесь. В свое время на это был наложен строжайший запрет. Я сказал дочери Сонеллиона и сыну Маммона, чтобы они его тоже изучали.