Онлайн книга «Под знаком черного лебедя»
Если я проиграю, то останусь без гроша до следующей субботы. – Нуууу, – заворковал Хьюго. – Джейс, да неужели ты струсишь в такой момент? Я представил себе, как Хьюго рассказывает другим Хьюго в гребном клубе: «Мой кузен Джейсон, он такой… с приветом». – Ну хорошо. – Отлично! Хьюго сунул фунтовую бумажку в верхний карман. И выбил 12, 13 и 14. И удивленно воскликнул: – Да неужто удача повернулась ко мне лицом? Мой первый дротик ударился о кирпичи. Второй – о железку. Третий не попал в цель. Хьюго без колебаний выбил 15, 16 и 17. Послышались шаги – кто-то шел от задней двери дома к двери гаража. Хьюго выругался под нос и взглядом сказал мне: «Молчи, говорить буду я». Впрочем, ничего другого я и не мог бы сделать. – Хьюго! – В гараж ворвалась тетя Алиса. – Объясни мне, пожалуйста, почему Найджел плачет! – Плачет? – (Если бы голливудские киношники сейчас видели Хьюго, он бы точно получил «Оскара».) – Да! – Плачет?! Мама, я просто не могу поверить в то, как этот мальчик себя ведет по временам! – Я не прошу тебя ни во что верить! Я требую, чтобы ты объяснил! – А что тут объяснять? – Хьюго беспомощно, обиженно пожал плечами. – Джейсон любезно пригласил меня и Найджела поиграть в дротики. Найджел все время промахивался. Я дал ему пару советов, а он в итоге обиделся и выбежал вон. И ругался при этом – плохими словами. Мама, ну почему у него такое больное самолюбие и он совершенно не умеет проигрывать? Помнишь, мы его поймали на том, что он придумывал несуществующие слова, чтобы выиграть в «Скрэббл»? Как ты думаешь, он это перерастет? Тетя Алиса посмотрела на меня: – Джейсон, какова твоя версия событий? Хьюго мог бы продать Найджела на скотобойню, и Глист все равно его поддержал бы. – Тетя Алиса, Хьюго все правильно говорит. Так и было. – Мы с удовольствием примем его опять в игру, как только он перестанет дуться, – заверил Хьюго. – Джейс, ты не возражаешь? Я знаю, что он тебя обозвал гадким словом, но он ничего такого не имел в виду. – Я не возражаю. Тетя Алиса поняла, что ей поставили пат: – Лучше вот что. У тети Хелены кончился кофе, а твоему отцу нужно будет выпить кофе, когда он проснется. Поэтому я записываю вас в добровольцы – сходите в магазин. Джейсон, покажи дорогу своему красноречивому кузену, раз вы так крепко подружились. – Мама, мы почти закончили игру, так что… Тетя Алиса решительно выставила нижнюю челюсть. Айзек Пай, владелец «Черного лебедя», зашел в игровую комнату в задней части паба, чтобы поглядеть, из-за чего такой шум. Хьюго стоял у игрового автомата «Астероиды», а вокруг толпились я, Грант Бёрч, слуга Бёрча Филип Фелпс, Нил Броуз, Энт Литтл, Освальд Уайр и Даррен Крум. Мы все не верили своим глазам. Хьюго играл уже двадцать минут, опустив в автомат один-единственный десятипенсовик. На экране кишели астероиды – я бы не продержался и трех секунд. Но Хьюго схватывает глазами весь экран, а не только один, самый опасный, астероид. Он почти никогда не использует реактивные двигатели для маневра. Он не тратит зря ни одной торпеды. Когда к нему зигзагами подлетает НЛО, он ставит завесу из торпед, только если астероидная буря не слишком сильная. Иначе он просто не обращает на НЛО внимания. Он использует кнопку гиперпространства только в исключительных обстоятельствах. Лицо его все это время спокойно, словно он читает очень интересную книгу. – Три мильёна?! Не может быть, – сказал Айзек Пай. – Почти три с половиной, – подтвердил Грант Бёрч. Когда последняя, бонусная жизнь Хьюго наконец разлетелась фейерверком из звезд, игровой автомат электронно загудел и сообщил, что установлен глобальный рекорд. Эта запись останется в машине, даже если ее выключить. – Я давеча истратил пятерку, дошел до двух с половиной миллионов и думал, что я кум королю, – буркнул Айзек Пай. – Я бы выставил тебе пинту за свой счет, да в баре сидят два легавых. – Очень мило с вашей стороны, но я не сажусь пьяным за штурвал – вдруг меня задержит космическая полиция, – ответил Хьюго. Айзек Пай ухмыльнулся, как соломенный Страшила, и пошлепал обратно в бар. Хьюго ввел свое имя в игральный автомат: «ИИХ». – А полностью как? – спросил Грант Бёрч. – Иисус И. Христос. Грант Бёрч заржал, поэтому все остальные тоже заржали. Боже, как я был горд. Нил Броуз теперь расскажет Гэри Дрейку, что Джейсон Тейлор – приятель Иисуса Христа. – Сколько лет ты учился так играть? – спросил Освальд Уайр. – Лет? – Акцент Хьюго стал чуточку менее мажорным и чуточку более лондонским. – Чтобы освоить игровой автомат, столько времени не нужно. – Но наверняка нужно много денег, – сказал Нил Броуз. – На тренировки. – Деньги не проблема, если у человека есть хоть капля мозгов. – Не проблема? – Деньги? Конечно нет. Найди спрос, найди возможность обеспечить предложение, завоюй благодарность покупателей, убей конкурентов. Нил Броуз впитывал каждое слово. Грант Бёрч вынул пачку сигарет: – Закурим, приятель? Если бы Хьюго отказался, он бы испортил только что произведенное впечатление. – Спасибо, – Хьюго глянул на пачку «Плейерс № 6», – но я курю только «Лэмберт и Батлер», иначе потом несколько часов такое чувство, словно мне в горло дерьма напихали. Чур без обид. Я впитывал каждое слово. Какой отличный способ отвертеться от курения. – Ага, – подтвердил Грант Бёрч, – со мной то же самое бывает от «Вудбайнс». Из бара донесся голос Айзека Пая, который повторял: – «…я не сажусь пьяным за штурвал – вдруг меня задержит космическая полиция»! Из задымленного дверного проема, ведущего в бар, выглянула мать Дон Мэдден. – Слушайте, у нее сиськи по правде такие? – шепотом спросил Хьюго. – Или это две запасные головы? Мистер Ридд лепит на окна своей лавки пластиковые листы, желтые, как «Люкозейд», чтобы товары на витрине не выгорали. Но у него на витрине сроду стояли только пирамиды из банок консервированных груш, а из-за желтого пластика внутренность его лавки напоминает фотографию викторианской эпохи. Мы с Хьюго принялись читать объявления на доске: кто-то продавал подержанный набор «Лего», кто-то – стиральную машину за 10 фунтов («Совсем как новая, торг уместен»), кто-то пристраивал котят, а кто-то предлагал работу на дому («Зарабатывайте сотни фунтов в свободное от основной работы время!»). Холодно-мыльный, гнилостно-апельсиновый, газетный запах лавки мистера Ридда ударяет в нос, как только войдешь. В углу – почтовый прилавок, где миссис Ридд, почтальонша, обычно продает почтовые марки и лицензии на собак, только не сегодня, потому что сегодня суббота. Миссис Ридд подписывала «Акт о неразглашении государственной тайны», но с виду она совершенно обычный человек. На подставке стоят разные поздравительные открытки: мужчины, одетые как принц Филип, удят рыбу в реке, и надпись гласит: «С Днем отца!», или наперстянки в саду перед сельским домиком, а снизу написано: «Любимой бабушке». На полках – банки алфавитных макарон в томатном соусе, собачьего корма и рисовой каши «Амброзия». И игрушки – духовой футбол, наборы игрушечных денег, только их никто никогда не покупает, потому что они дерьмового качества. Машинка «Слаш паппи» делает сладкий крашеный снег цвета фломастеров, но только не в марте. На полках за прилавком – сигареты, пиво и вино. Повыше – банки с «шербетными бомбочками», «кола-кубиками», «яблочными шипучками» и «морскими таблетками». Их продают на развес в бумажных кульках. |