Ему никак не удавалось отрешиться от мрачных дум. И сегодня дурное настроение не могло развеять ни царящее за столом шумное веселье, ни шашлыки, в приготовлении которых Олег был виртуозом, ни отличная закуска, ни хорошее спиртное. Обычно после второй рюмки напряжение спадало и на душе становилось если не радостно, то все же тепло и спокойно, но на этот раз водка не действовала, с каждой новой порцией Кирилл все больше и больше мрачнел, погружаясь в глубокую тоску.
В девять вечера почти все гости разъехались. Кто-то не пил, чтобы сесть за руль трезвым, как огурчик, кого-то увезла на машине жена. Остались только сильно перебравший двоюродный брат Сергей со своей супругой, Рябинкины да сестра Олега Наталья.
Сергея отвели в отведенную ему комнату и уложили в кровать. Женщины помогли убрать посуду со стола и привести двор в порядок. Олег ушел в дом, и Кирилл, стоя у крыльца с сигаретой, слушал, как его жена весело смеется, переговариваясь с Ритой, супругой Сергея. Вот у кого на душе птички поют, так это у Оксаны! Смеется так, словно выиграла в лотерею миллион. Хотя чего ей переживать при таком беззаботном существовании? Все ее огорчения заключаются лишь в том, что она не может блистать в высших кругах и что далеко не все ее желания могут быть оплачены мужем.
Кирилл опять поймал себя на мысли, что думает об Оксане с явной враждебностью. Неужели ничего уже нельзя изменить, исправить? А ведь еще совсем недавно ему казалось, что они счастливы вместе и любят друг друга! Оказывается, он ошибался. Но почему так случилось? И кто в этом виноват? Извечные вопросы бытия: кто виноват и что делать? Найти ответов на них он не мог, как ни старался.
Спать Рябинкиных положили в мансарде.
Глубокой ночью Кирилл проснулся от духоты и почувствовал, что ему не хватает воздуха. Он хотел открыть фрамугу, но кровать стояла прямо под окном, и, чтобы дотянуться до рамы, ему пришлось бы потревожить жену, спавшую у стенки.
Рябинкин вообще не хотел оставаться у Олега, он не любил ночевать в чужих домах, на неудобных чужих постелях, но на этот раз пришлось: выпил слишком много, да и Оксана не собиралась себя ограничивать ради того, чтобы сесть за руль вместо него. Водки она, правда, в рот не брала, зато вино и шампанское всегда употребляла с превеликим удовольствием, в результате чего делалась весела, резва и игрива.
К желанию глотнуть свежего воздуха присоединилось и сильное желание закурить. Кирилл накинул рубашку, натянул брюки и осторожно, чтобы не разбудить жену, открыл дверь.
Перед ним в полной темноте простиралась деревянная лестница, ведущая на первый этаж. Где-то тут должен быть выключатель. Кирилл пошарил по стене, но ничего не нашел. Наверное, свет зажигается внизу, на первом этаже. Но его почему-то выключили. Очень экономные люди Олежек и его сестра!
Кирилл нащупал рукой отполированное дерево перил и сделал шаг вниз. И внезапно почувствовал удар по щиколоткам, совсем легкий, однако достаточный, чтобы он споткнулся и полетел вниз. Рябинкин пытался уцепиться за перила, пальцы скользили, срывались, но все же ему каким-то образом удалось затормозить, не рухнуть на пол тяжелым мешком. Он съехал спиной по ступеням, пару раз приложился щекой к деревянным балясинам и наконец замер. Но грохот все равно поднялся страшный. Кажется, проснулись все обитатели, кроме мертвецки пьяного Сергея. В темноте захлопали двери, сверху раздался испуганный возглас Оксаны:
— Кирилл! Что случилось?
На первом этаже зажегся свет. На Рябинкина снизу смотрел Олег, стоящий в одних спортивных брюках. Из-за его спины выглядывало встревоженное лицо сестры.
— Я же тебе говорила, Олежка, что ступеньки надо было делать пошире, — виновато бормотала женщина, запахивая на себе синий в голубых цветочках халат.
Кирилл, опираясь о перила, с трудом поднялся, стараясь не морщиться и не кряхтеть. Болела щека, саднило ободранную руку, сломанная когда-то нога невыносимо заныла. Но, кажется, он отделался, как любят говорить репортеры, легким испугом. А мог бы запросто и шею сломать — лестница в доме друга длинная и крутая.
— Сильно ушибся? — посочувствовал Олег.
Рябинкин догадался, о чем он думает: перепил приятель, вот и свалился с лестницы. Эта же мысль была написана на лице его сестры Натальи.
Лишь Рита, супруга пьяненького Сергея, подошедшая уже после того, как Кирилл поднялся, хлопала сонными глазами, не понимая, что случилось и из-за чего весь этот шум.
— Ерунда! Приземлился немного неудачно, но, кажется, ничего не сломал, — успокоил всех Кирилл и посмотрел вверх, на Оксану.
Лицо жены скрывала тень, падающая от висевшего на стене цветка, спускающего вниз буйные отростки, скорее всего искусственные, и Рябинкин не смог прочесть выражения ее глаз.
— А я уж было подумала, что в дом грабители залезли, — улыбнулась Рита и сладко зевнула, прикрываясь ладошкой.
Наталья повернулась к ней:
— Иди, Ритуля, спать. Все в порядке. Кирилл Васильевич, пойдемте-ка в ванную. Нужно промыть раны и смазать их йодом. Идемте же, я дам вам йод и вату.
— Ерунда, — повторил Кирилл с наигранной веселостью. — Какие там раны, Наташа! Просто мелкие царапины. Какой же я все-таки неловкий!
— Иди-иди с Натальей, парашютист, — легонько подтолкнул его в спину друг.
Кирилл не обиделся и не стал спорить, только поднял голову и снова посмотрел вверх, на Оксану, но она, повернувшись к нему спиной, уже открывала дверь в спальню.
В ванной, рассматривая перед зеркалом скулу, украшенную тремя кровоточащими ссадинами, он попытался восстановить в памяти все, что случилось на лестнице. Вот он выходит, касается перил, делает шаг… Что дальше? Было ли там какое-то препятствие, которое заставило его оступиться и упасть? Или он просто неудачно поставил ногу и она соскользнула со ступеньки? Ведь выпил он все же немало, вот и стал неуклюжим, как медведь. Но зачем они выключили свет? В темноте любой на его месте мог бы свалиться с лестницы!
Смазав царапины на лице и руках йодом, Кирилл посидел еще немного на краю ванны, выкурил сигарету и отправился спать. Свет на первом этаже теперь горел, и, дойдя до верхней ступеньки, он наклонился, надеясь увидеть обрывки веревки или суровой нитки. Но там ничего не было. Почудилось? Чего только не почудится человеку, хорошо повеселившемуся в гостях у друга!
Всю ночь его мучили кошмары. Снились темные коридоры, лестницы со сломанными ступенями, уходившие вниз, куда-то глубоко под землю, в глухие и мрачные подвалы. Он спускался туда и бродил по этим лабиринтам, а потом снова набредал на лестницу, ведущую вниз, еще глубже.
Когда солнце робко заглянуло в окно и разбудило его, Кирилл обрадовался. Слава богу, кончилась эта бесконечная ночь, наполненная духотой и неприятными сновидениями.
Он посмотрел на часы. Было всего семь. Рядом, положив щеку на красивую загорелую руку, спала Оксана. Она пошевелила по-детски пухлыми губами, и Кирилл наклонился, надеясь что-нибудь услышать. Зачем он это сделал? Он и сам не знал. Но губы жены больше не двигались. Не открывая глаз и не просыпаясь, она перевернулась на другой бок.
