Онлайн книга «Зеркальные числа»
|
Кто-то уткнулся в плечо, прижался горячим телом. Серега скосил взгляд, увидел пышную пергидрольную волну. Отодвинулся осторожно. Потрогал: – Эй, девушка! Вы кто? Гражданка… Блондинка проснулась. Хихикнула: – Ты че, ты ж не мент вроде. Какая я тебе гражданка? Перекатилась на спину, потянулась – даже не пытаясь прикрыть роскошные формы. Битков отвернулся. Начал собирать по полу одежду – вперемешку свою и женскую. Блондинка мяукнула: – А ты чего торопишься, милый? Я не против продолжения. – Можно и продолжить. Только я ни хрена не помню. Где мы? И ты откуда тут? – Ну как же. У Павла Петровича на даче. А ты меня сам выбрал. И можешь не спешить – еще два часа оплачено. Битков выпучил глаза: – Ты что, эта? Э-э-э. Проститутка? – Фи. Какая проза. Я – ночная бабочка, ну кто же виноват? В дверь стукнул и сразу вошел Павел Петрович. Рассмеялся: – Что, уже поете? Так, Серега, пошли вниз, опохмелю и поговорим. А ты, подруга, давай, собирайся. Премию у водителя получишь. * * * – Для начала – пятьсот баксов в месяц. Ну, и десять процентов в бизнесе. Битков крякнул. – Да, я со своими щедрый. А ты – свой. Ну что, еще «абсолюта»? Простого или черносмородинового? Сергей прикрыл стопку ладонью. – Погоди, Пал Петрович. Очень заманчиво, конечно. Только я не собирался дома оставаться. Хотел во Владик ехать, поступать в училище Невельского. Переживаю только за экзамены, со школы не помню ни фига. – Тю! И на хрена тебе оно надо? Ты ж четыре года лямку тянул, а там первокурсники в казармах. И закончишь – кем будешь-то? – Я на судоводительский. Штурманом буду. Потом – и капитаном, если повезет. – Вот смотрю я на тебя, Биток, и охреневаю. Точно как блаженный. Пароходов-то не осталось уже, моряки без работы. Это они при совке были крутые, дефицит возили и инвалютные копейки получали. А сейчас – нищета, кто под флагом не ходит. – Я не из-за денег. У меня мечта. Я океан мечтаю с детства увидеть. – Дурак ты, ей-Богу! Да заработаешь денег и поедешь на свой океан. В круиз. С мулатками. Серега потрогал неровные края треугольника в кармане. Помотал головой: – Нет. – Ну, хорошо. Давай так: годик у меня поработаешь. Квартиру купишь, мать подлечишь. И на будущий год поступишь. Я там-сям подмажу, связи подниму – проскочишь в свое училище, как по маслу. Битков сказал, только чтобы не обижать хорошего дядьку: – Я подумаю. – Это как раз хорошо. Никому не возбраняется. Подумать – оно полезно. * * * – Итак, «Кореец» вернулся, атакованный японскими миноносцами. Блокада Чемульпо полная. По старой флотской традиции, господа, первое слово – самому младшему по званию и годам службы. Сергей Иванович, прошу вас. Мичман вскочил, волнуясь. Огладил тужурку. Прочистил горло. – Господа, я подумал… Командир подождал. Улыбнулся ободряюще: – Ну что же вы, голубчик? Продолжайте. Подумать иногда даже штафиркам не возбраняется, а уж вам и сам Бог велел. – Всеволод Федорович, надобно принимать бой. Я полагаю, необходимо идти на прорыв, пытаться уйти в Порт-Артур. Сел, краснея. Офицеры поднимались один за другим, говорили о том же. Командир помолчал. Перекрестился. – Ну что же, так тому и быть. Офицеров по механической части, прошу сделать все возможное, чтобы обеспечить полный ход хотя бы в девятнадцать узлов. Поговорите с кочегарами, с машинной командой. От всех господ офицеров и экипажа жду, что исполните свой долг до конца. Выход назначаю в одиннадцать часов. С Богом. В ушах еще гремели оркестры английского и французского стационеров, провожавшие крейсер на безнадежную схватку. Море было спокойным и безмятежным; ластилось к крейсеру, поглаживая борта зелеными лапами. Фок- мачта царапала синеву, словно пытаясь оставить последний автограф. Мичман приник к визиру. Нащупал хищный силуэт японского флагмана. Прокричал: – Дистанция сорок пять кабельтовых! Это было в 11 часов 45 минут. В 11.48 в верхний мостик угодил восьмидюймовый снаряд с «Асамы». После боя моряки обнаружили оторванную руку мичмана, сжимающую стеклянный осколок – видимо, от оптической трубы. Все, что осталось от дальномерного офицера. * * * Битков вскрикнул. Разжал ладонь – синий осколок врезался в пальцы. Поднял ко рту, высосал капельку крови. – Ты когда-нибудь себе пальцы отрежешь, дарлинг. Жена сидит у итальянского авторского зеркала. Правит ноготки пилкой: «вжик-вжик». Будто крохотные мирные раковины превращает в хищников. Ручка пилки облеплена стразами. – Это вообще-то ненормально, дарлинг. В пятьдесят лет спать со стекляшкой в руке. – Не твое дело. – Фи. Хамишь, май хани. Битков морщится. Задолбали англицизмы к месту и нет. Вжик-вжик. – Чего ты их трешь? Сточишь же до мяса. Позавчера делала маникюр. – И сегодня буду, на двенадцать вызвала мастера на дом. Сергей Иванович смотрит на бутылку из-под двадцатипятилетнего «чиваса». Наклоняет над стаканом. Остатки едва покрывают дно. Вжик-вжик. – Прекрати, достала. Будто мясник нож точит. – А меня достало, что ты бухаешь с самого утра… – Хлебало завали. – … и до поздней ночи. Ходишь потом с опухшей рожей. – Заткнись, тварь. Своего тренера по фитнесу учи. Если он, конечно, обучаем. Жена сладко тянется, изгибая спинку: – О-о-х! И еще как обучаем. Способный мальчик. – Он тебе в сыновья годится. – Бред. – Нет, не бред. Если бы не чистки твои бесконечные… Как раз родила бы в девяностом, и было бы мальчику двадцать пять сейчас. – Слушай, лучше пей. Маслянистый виски жжет распухший язык. – Ты не забыл, дарлинг? Сегодня пати у Васильчиковых. Битков взрывается: – Во-первых, у твоих Васильчиковых может быть только пьянка под гармошку по поводу смерти соседской коровы, а никак не «пати». Во-вторых, ты прекрасно помнишь: сегодня мамина годовщина. Я поеду на кладбище. |