Онлайн книга «Зеркальные числа»
|
– Сергей. Почему. Ты. Это. Спрашиваешь? Мальчик скукоживается, опускает глаза. Шепчет: – Я же помню. Черное такое пальто, только оно по- другому называется. И якоря. И еще… – Ты ошибаешься, – резко обрывает мать, – твой отец – не моряк. – А кто тогда? – совсем уже тихо. – Твой отец – сволочь! И больше, Сергей, изволь не задавать мне вопросов о нем. Мама с силой вдавливает окурок и крутит его в пепельнице, убивая алый огонек. Выходит из кухни и автоматически выключает свет. Сережка сидит в темноте. Гладит синий осколок. И вспоминает – ярко, будто было час назад: черная шинель («шинель», а не «пальто»!), якорь на шапке, ночное небо погон – золотые звездочки и длинный метеоритный след желтой полоски… Авоська с мандаринами, елочные иголки на ковре, смеющаяся мама – еще без морщинок у глаз. И тот непонятный ночной разговор: – Куда мы поедем, в Заполярье?! В бараке жить? – Родная, будет квартира. Ну, не сразу. – Торчать на берегу, психовать за тебя? По полгода! Без работы, без друзей! Сережка зажмуривается еще крепче. Хочет увидеть играющую солнечными зайчиками лазурь, но вместо нее – тяжелые свинцовые брызги, оседающие льдом на стальных поручнях, и простуженный крик бакланов… * * * – Свистать всех наверх! Черные грозовые тучи мчатся, словно вражеское войско, грозно стреляя молниями. Рангоут шхуны стонет, едва выдерживая ураган. Лопаются шкоты и хлещут палубу, будто гигантские кнуты. Неубранный стаксель рвется в лохмотья… Многотонная волна набрасывается злобным хищником, хватает рулевого – и утаскивает за борт… Бешено вращается осиротевший штурвал, растерянно крутится обреченное судно. Но кто это? Фигура в промокшем насквозь плаще, в высоких ботфортах, бросается и хватает рукоятки рулевого колеса, разворачивая шхуну носом к волне. – Молодец, юнга! – кричит пятнадцатилетний капитан Дик Сенд, – ты спас всех нас. Тебе всего восемь лет, но в храбрости и умении дашь сто очков вперед даже такому морскому волку, как Негоро! Юнга отбрасывает капюшон, обнажая благородный профиль, и говорит: – Мы идем неверным курсом, шкипер! Кок засунул топор под нактоуз, и перед нами Африка, а не Америка. Паршивец Негоро выхватывает огромный двуствольный пистолет и стреляет, но юнга успевает закрыть капитана своим телом. Дик Сенд склоняется над храбрецом: – Как зовут тебя, герой? Юноша смертельно бледнеет и успевает прошептать: – Серж. Серж Биток… По накренившейся палубе с грохотом катится пушечное ядро. – Биток! Ты заснул, что ли? Мячик подай. Сережка хватает мяч, неуклюже пинает – мимо. Просит: – Ну, возьмите хоть на ворота. Пожалуйста. – Иди, иди отсюда. Без сопливых скользко. * * * – Рыба! Егорыч грохочет по дощатому столу так, что остальные костяшки подпрыгивают и сбиваются. – Везет тебе сегодня, – качают головой игроки. – Нам, флотским, всегда везет. У тщедушного Егорыча – штопаная тельняшка, руки в наколках: полустертые якоря, буквы «ТОФ», сисястая русалка. – Еще партию? – Не, там же закрытие Олимпиады по телику. Партнеры встают, идут по своим подъездам. Сергею тоже хочется смотреть закрытие из Москвы, но он остается. Смотрит, как Егорыч тихо матерится, копаясь в сморщенной картонной пачке «Беломора». Наконец, находит невысыпавшуюся папиросину, чиркает самодельной зажигалкой из гильзы, прищуривается от едкого дыма. Фальшиво затягивает: – Когда усталая подлодка из глубины… кхе-кхе-кхе. Кашляет так, что ходят ходуном тощие плечи. Подмигивает Биткову, обкусывает картонный мундштук, протягивает беломорину: – Добьешь, комсомолец? – Не, – крутит головой Серега, – мне нельзя. – Ну да, ну да, – хихикает Егорыч, – боксер, понимаю. Какой уже разряд? – Второй юношеский. – Ништяк. Битков деликатно шмыгает. Решается: – Дядя Егорыч, а океан – это ведь красиво? – Да нунах. Лучше три года орать «ура», чем пять лет – «полундра». Хотя сейчас два и три служат. Я ж на железе, в подплаве. Чего я там видел? Мазут, отсек да учебные тревоги. Аварийная, – начал загибать прокуренные пальцы с желтыми ногтями, – пожарная, химическая… Уже и не помню толком. «Человек за бортом», во! Для подплава очень актуально, хе-хе-хе. Зато пайка на флоте – это песня. Железная пайка. Сгущенку давали. И кок не жмотился, добавку – всегда пожалуйста. – Ну как, а небо, волны? Синева. Егорыч кивает: – Когда всплываем аккумуляторы подзарядить – да. Разрешают на мостик по двое подняться, покурить. После отсека-то! Воздух – пить можно, такой вкусный. И небо… Да. Егорыч зажмуривается, его сморщенное загорелое лицо вдруг озаряется щербатой детской улыбкой. Видит и аквамариновую воду, и такое же небо. Снежно-чистые комки облаков отражаются белыми барашками на гребнях. Без всякого волшебного осколка – видит. * * * – Товарищ подполковник, ну пожалуйста! – Странный ты какой-то, призывник Битков. Какого хрена тебя во флот потянуло? Опять же, три года служить. А так – два. Подполковник отдувается, трет несвежим платком багровую лысину. На столе – тарелка с надкусанной домашней котлетой, чай в стакане прикрыт от мух бумажкой. Как такому объяснишь? – Я с раннего детства… Мечта у меня. – Странная экая мечта, – военком крутит толстой шеей, отстегивает галстук – тот повисает на заколке. – Городок наш сибирский, тут до любого океана – тысячи верст. Я тебе так скажу, Битков. Спортсмен, школу закончил отлично. Характеристики хорошие. Кстати, а чего не поступил в институт-то? – Я хотел в военно-морское или торгового флота, во Владивосток. А мама категорически… Болеет она у меня. – Ну, и чего? Не поехал во Владик, правильно, нахер он нужен. У нас же – и сельскохозяйственный, и политех. О! Педагогический, опять же. Одни девки учатся, был бы там, как султан в гареме. Военком подмигивает и противно хихикает. – Я… Я настаиваю, товарищ подполковник. – Ну ты, сопляк, – повышает голос офицер, – настаивает он. Настаивалка еще не выросла. Пойдешь в ВДВ, в Ферганскую учебку. Про атмосферу Земли слышал? Пятый океан, голубой. Будешь прыгать с парашютом – считай, в синеве купаться, хе-хе. |