Онлайн книга «Зеркальные числа»
|
Вжик-вжик. Точеная ножка качает туфелькой. Жена никогда не ходит в тапочках. «Фи, это моветон». Мама ходила в тапочках. Старых, без задников. И с помпоном на левом. А с правого тапка помпон потерялся. Звякнул «верту». – Сергей Иванович, это Леня. Я подъехал, стою внизу. Чертыхаясь, начал подбирать галстук. Плюнул. – Ты бы хоть в душ сходил. Воняешь, как козел. Не комильфо, дарлинг. – А ты не нюхай. На работе помоюсь. – Да-да. И ведь найдется, кому спинку потереть, не так ли? Дай, угадаю. Сегодня у тебя Света? Или эта, черненькая. Галя, да? – Обе сразу, – пыхтит Битков, натягивая ботинки. Пузо мешает, а ложка для обуви завалилась куда-то. – Это вряд ли. Обе сразу не поместятся в кабинке. Света слишком жопаста. – Да уж, тебе до Светочки далеко. Одни мослы. Сточилась об тренера, мать. Вжик-вжик. * * * Охранник вытянулся, отдал честь: – Здравия желаю, Сергей Иванович! Битков мрачно зыркнул: – Ты чего, клоун? У нас что, армия тут? Охранник побагровел. Содрал бейсболку, начал протирать лысину несвежим платком. На столе – тарелка с надкушенной котлетой и стакан с чаем, прикрытый бумажкой. Проблеял: – Виноват… – А чего жрем на рабочем месте? Блеяние перешло в визг: – Ви-и-иноват. Исправлюсь. Битков поднялся на пролет. Вспомнил что-то, вернулся: – Слышь, служивый. Ты подполковником был? В военкомате? – Никак нет. Я капитаном третьего ранга. Северный флот. – Да-а? Подплав? Надводник? – живо заинтересовался Битков. – Я, это. Извините. Замполитом на базе снабжения. В морях не бывал-с. – Тьфу ты. * * * – Сережа, ну чего ты кислый? – Петрович, договаривались же. Я на Тихий океан на две недели. Без отпуска пятый год. А тут в кои веки – без жены, она с подружками своими малахольными в Париж на неделю высокой моды. Не могу я ехать в Тюмень. – Тю! На Тихий океан, ага. В Тайланд, что ли? Смотри, там транссексуалов море. Не перепутай, ха-ха-ха! – Да какие… В Находку. Я же теплоход купил. Старенький, но еще фурычит. Ребята ремонт сделали, фотки прислали. Ты же помнишь, у меня мечта. – Биток, кончай тут мне. Тьфу, то есть не мне и не кончай. Говорю – надо в Тюмень. Они там совсем оборзели, два лярда уже торчат. А ты разрулишь, ты могешь. Давай, а? – Ну как ты не понимаешь, Петрович! Мы до Камчатки своим ходом, а там уже все заряжено. Вертолет, инструктор. У меня график по часам расписан. Экипаж со всей Находки собирали. Не могу я! Павел Петрович шарахнул волосатым кулаком по столу – звякнула печатка с бриллиантом о столешницу. – Все, на хрен. Пропил совсем мозги уже? Русским языком говорю: «два лярда». Закроем контракт – нормальную яхту себе купишь, у меня приятель продает на Канарах. По божеской цене отдаст. А то будешь позориться на пердящем корыте, белых медведей до икоты доводить. Не обсуждается. – Мне не надо Канары. Мне надо Тихий океан. – А мне пох, что тебе надо!!! Будешь делать то, что надо мне. Иди, готовься. Билеты на самолет у Светочки своей сисястой заберешь. Свободен. – Да. Я свободен. Грохнул дверью так, что со стены слетел бесценный картон в разноцветных пятнах какого-то французского концептуалиста. * * * – Может, все-таки в ресторан, Сергей Иванович? А лучше – домой. Водитель Леня доставал из пакета бутылки, складывал на сидении. Понюхал пирожки, поморщился: – Отравитесь еще, Сергей Иванович. А у вас поджелудочная. И печень. – Простату забыл. И камни в почках. Наливай. – Водка, вроде, не паленая. Хотя все равно, вы же отвыкши. Может, в центр мотанемся, в «Азбуку»? Виски куплю вам, закусь нормальную… – Харе трындеть. Наливай, говорю. Ухнуло горячим комком, желудок растерялся и присел. – Ы-ы-ть. Забыл уже, чем родной народ живет. Наливай. – Вы бы хоть пирожком-то… – Сам их жри. Я кошек не люблю. Ни так, ни в пирожках. – Скажете, тоже… Отпустило, вроде. – Понимаешь, Леня. У меня мечта. Про океан. Я в детстве стекляшку нашел, синюю. Вот эту. – Да я в курсе. Вы уж в десятый раз рассказываете. – Заткнись! Наливай. И слушай. Я ведь через нее посмотрю – и вижу… Волны! Небо! Альбатрос – высоко-высоко. И я! То у Колумба – первым землю замечаю. То с Одиссеем гребу. То Магеллан на моих руках умирает, отравленной стрелой в горло ему… Ярко так вижу – ни в каком кино… А в последнее время – хрень. Сломалась штуковина. Все какие-то яхты, шлюхи крашеные, губернатор белую дорожку строит. Рожи – свинские! Ни пиратов, ни марсовых. Капитанов нет – одни холуи. В золотых мундирах, что твой Киркоров, тьфу. Понимаешь ты меня?! Все. Кончилась мечта. Протрахал я мечту. На говно поменял, в купюрах. На стерве этой женился, по расчету. Детей нет, друзей нет. Думал – на теплоходе, две недели, восстановится все – хрен там! ПэПэ меня в Тюмень загоняет. Все, не могу я больше. Наливай. Пошевеливайся давай, тормоз. Чего зеньки вылупил? – Не надо так, Сергей Иванович. Я не тормоз. И вам не официант. – А кто ты? Шестерка. – Да иди ты, алкаш. – Что-о?! Что ты сказал? Вернись! Вернись, козлина. Битков вылез из «бентли», сел на поребрик. Глотнул из горла. Вытащил осколок, посмотрел сквозь него – увидел серое небо, неряшливые тополя. Завыл, задрав лысеющую голову. Зазвонил телефон. Встревоженный голос Светочки: – Сергей Иванович, где вы? Из Тюмени звонят – вас в самолете не было. Павел Петрович тут, как Везувий. Извергнется сейчас. – В манду. – Что? Я не расслышала. – Светочка, у тебя есть ручка и бумага? – Конечно, я же в офисе. – Записывай. Пункт первый. Павел Петрович. Хотя нет, какой он первый? Исправь на «нулевой». Записала? – Да-да. – Пункты остальные. Света жопастая. – Что? Плохо слышно. – Конечно. Где же тут расслышишь, когда жопа уши затыкает. Дальше. Галочка-брюнетка. Этот, как его. Глозман, начфин. Ой, как же я забыл! Ольга Сергеевна из мэрии. И все остальные. Записала?  |