— Ника, так ты не будешь против, если я пока поживу здесь? Но не торопись соглашаться, если тебе будет неприятно, я сейчас же уйду в гостиницу или еще куда-нибудь.
Я вздохнула. В принципе, идея с гостиницей очень даже неплохая, но есть у меня какая-то одна странная черта характера, из-за которой ответ я знала заранее.
— Да оставайтесь, я не против.
Николай посмотрел на меня с раздражением в сочетании с удивлением.
— Ты же этого не хочешь, так зачем говоришь обратное? — в лоб спросил он, еще и лгуньей меня выставив. Грета наградила меня печальным взглядом и поднялась с дивана.
— Ника, я же говорила… — начала она, но я не желала выслушивать чьи-либо речи.
— Как же меня бесит эта ваша способность читать мысли! Вы только все усложняете! Да, я не хочу, чтобы вы здесь оставались, но на что вы рассчитывали? Думаете, я всегда рада вас видеть после….
— Ника! — прикрикнула на меня Грета, выразительно указав глазами на Николая. Я резко замолчала, пытаясь понять, почему нам мешает Николай, и вспомнила, что его не было на допросе и он уверен в моей болезни. Досчитав до десяти, перевела дух. Только собиралась все ей высказать! Если не скажу сейчас, потом может не представиться случая.
— Оставайтесь здесь, я действительно не буду против, но не из жалости к вам. Во-первых, вас может увидеть Грос, а слушать его гневные тирады мне не импонирует. Во-вторых, я хочу, чтобы вы выслушали все, что я думаю о… последних событиях и о вас в том числе. Право голоса у меня есть всегда, не так ли? — немного нагло поинтересовалась я. Николай недоуменно взирал на меня и наверняка не мог понять, как я смею разговаривать с Хранителем в таком тоне.
— Грета, ты не объяснишь мне…
— Пожалуйста, Николай, переведи книгу на новый миртранский язык. И можешь оставить нас, потом я тебе все объясню.
Новый миртранский, ха. Стырили наш русский язык да еще обозвали его по-другому. Хранитель вздохнул, покачал головой и провел пару раз ладонью над книгой. Закончив обряд, он без лишних слов покинул номер. Я бросила взгляд на фолиант: на обложке светились привычные русские слова. Грета стояла у входной двери, словно не решаясь сделать даже шаг без моего разрешения. Я злорадно ухмыльнулась.
— Можешь продолжить свою речь, — предложила Хранительница. Я подошла к окну и посмотрела на вечереющее небо. Вздохнула, обернулась и сползла по стене на ковер, переведя вымученный взгляд на женщину. Игры в гляделки сегодня по плану не наблюдалось, поэтому я очень скоро подняла глаза к потолку. Идеальный лозунг моего номера: почувствуй себя утопленником.
— А вы можете присесть, я разрешаю, а то нехорошо заставлять раненого Хранителя стоять у порога. На чем вы меня прервали? Ах, да. Итак, вы действительно думали, что после того милого допроса вы явитесь ко мне с какой-то книгой и я буду рада вашему визиту? Если так, я могу только поражаться вашему бесконечному заблуждению. Зачем вы пришли сюда, зная, что мое отношение к вам находится на грани между отчуждением и ненавистью? — спросила я, не повышая голос. Буду пользоваться методами Хранителей, а именно разговаривать спокойно. Ну, хотя бы попытаюсь.
— Я надеялась, что у тебя остались светлые мысли по отношению ко мне, которые позволят нам не ссориться друг с другом, — невинным голосом сообщила Грета.
— Светлые мысли? А откуда им, простите, взяться? Сначала вы издеваетесь надо мной на допросе, а теперь на что-то надеетесь?
— Издеваюсь? — переспросила женщина с искренним изумлением. — Допрос проводился согласно всем правилам, еще ни в одном случае мы их не нарушали!
— Вы можете говорить что угодно про соблюдение правил, кроме вас-то их никто не знает. А пощечина — это тоже по правилам? — с удивительно правдоподобным наружным спокойствием спросила я.
— Это не наших рук дело. Это магия клетки. Просто время твоего голоса действительно вышло, — ответила Грета, слегка пожав плечами. Движение вышло немного скованным, виноватым.
— Магия клетки? Звучит немного странно и не очень правдиво, если честно. Вот вдруг вы сейчас врете? Я ложь как-то не очень могу распознавать, — призналась я.
— Могу поклясться жизнью, если хочешь, — предложила Грета так, словно говорила о чем-то обыденном. У меня округлились глаза.
— И что будет в случае лжи? В вас ударит молния? Разверзнутся врата ада, и тысячи мертвяков вас утащат? По вам проедется огненная колесница?
— Я просто умру, — ответила женщина еще беспечней. Я поперхнулась воздухом.
— Да ладно? Хм… Ну, тогда погодите, я вам еще не все сказала, а там посмотрим, возникнет ли необходимость в клятве, — нагло заявила я, и своей наглостью вызвала у Греты улыбку, которой обычно награждают несносных детей. — Итак, допустим, это клетка, одно обвинение с вас снимается. Зачем нужно было применять ко мне эти пытки с извлечением воспоминаний? Может быть, вы не знаете, но это очень больно. Я бы и так все показала.
— Неужели? А ты бы точно все показала? Ты так рьяно пыталась спрятать свои воспоминания, чтобы мы трое порядком устали! Один раз ты меня уже обманула, во второй я этого допустить не могла. К тому же, такой метод тоже не противоречит правилам. Поверь, мы должны были узнать всю правду для…
— Моего же блага, да-да, я поняла. Ладно, это мы тоже пока оставим. Про поцелуй-то вы зачем сказали? Зачем?! Он теперь ненавидит меня в два раза сильнее, — срывающимся голосом спросила я. Как же сложно, черт возьми, вести беседу в спокойной манере. — Вы же просто унижали меня в течение всего допроса.
Лицо женщины вытянулось, и вечная улыбка тут же исчезла. Сейчас она в третий раз скажет, что все соответствовало правилам.
— А вот за это я прошу меня простить, Ника, — совершенно неожиданно проговорила Грета. — Я же говорила, что у меня ужасный характер, и вот, в самоконтроле появилась брешь. Просто твое предательство оскорбило нас… оскорбило меня, и я не сумела сдержать злость. Вы не знаете, как мы переживаем за вас, ведь вы еще совсем молодые. А когда тот, к кому привязываешься, наносит удар в спину… Вся наша выдержка катится в бездну.
Грета замолчала, предоставляя мне шанс осмыслить услышанное. Получается, что вот это уже точно она сказала нарочно, со злости, чтобы нанести по мне удар побольней. Так и знала, что белые и пушистые Хранители только с виду.
— То есть вы ляпнули это из-за глубокой обиды на мой поступок? — уточнила я и, получив в ответ скромный кивок, истерично хихикнула. — Вы правы. Мы с вами похожи.
Оказалось, что диван в моей гостиной еще и раскладывается, все-таки при создании номера здесь думали не только о дизайне. Пока я готовила ужин и таскала все на журнальный столик, дабы накормить почтенную гостью, эта самая гостья с любопытством осматривала мой номер.
— Я начинаю подозревать, что вы здесь никогда не бывали, — бросила я, мотаясь туда-сюда.
— Я действительно ни разу не была здесь, — призналась Грета, подойдя к прозрачному кубу и проведя по нему указательным пальцем. Пыль тут же возмутилась тем, что ее потревожили, и не преминула разлететься в разные стороны. — Ты им не пользуешься?
