Онлайн книга «Маруся. Столичные игры»
|
Сказки это, он и сам знает, Маша их при нем сочиняла, смеялась еще… Сказки. А вдруг?.. Ваня замотал головой и задавил в зародыше появившуюся мысль. Нет такого. Не было и не будет. Нил – человек. Чешуя ему просто почудилась. Способности у малыша есть, с матерью – магом земли чудно́ было бы иначе. В остальном – все. Человек. И никак иначе. И Ваня взялся за книгу. О своей догадке он никогда и никому не расскажет. Ни Пете, ни Александру – никому. Ни детям, ни внукам, когда те появятся… Нельзя о таком говорить. Думать – и то не стоило бы, да как о чуде не думать, когда оно у тебя на глазах совершается? И все равно: молчать, молчать, молчать… – Вая… дасе… Иван Синютин тряхнул головой и вернулся к сказке о том, как двое мальчишек получили в дар от Великого Полоза золотую жилу. И что из этого вышло. Сказка. Просто – сказка. И точка. * * * – Стареешь, Игорь Никодимович. Его императорское величество смотрел с укором. А Романов так себя и чувствовал. – Казните, государь. – Это – уже второй раз. Покушение – пропустил, о том, что Шуйский может отомстить, – не подумал. Романов развел руками. А что тут скажешь? И пропустил, и не подумал… да ему такое и в голову не пришло! Ладно, пришло, но весьма вторично. Вот охрану княжны он организовал. Охрану императора. А дети княжны… Да паскудиной надо быть, чтобы на детей покуситься, вот и весь ответ! Полной паскудиной и конченой мразью, которой и черти-то в аду руку подать побрезгуют, вилами в котел закинут. Для всего есть пределы. Понятно еще – покушение на государя, хотя и там – чай, на площади дети были, и Шуйского то не сильно взволновало. Всех приговорил. Понятно покушение на княжну Горскую – если б не она, все бы удалось. Но – дети? Даже если отмести личную неприязнь – какой от них толк? Кому они нужны? А рисковать собой, чтобы отомстить умирающей женщине? Глупо как-то, не в духе Шуйского. Слов нет. Плюнуть – и все тут. Даже этого нельзя. Остается лишь повторить: казните, государь. Дурак, недосмотрел. И правда пора на покой, розы выращивать. Его императорское величество хмыкнул. Покачал головой. – За одного битого двух небитых дают, так, Игорь Никодимович? Романов прикусил губу. Оставят? Тогда он точно из шкуры вывернется. – На должности ты останешься. Но помни, еще один такой прокол… Романов поклонился. И, мешая заверения в преданности с изъявлениями благодарности, подумал, что не постарается – сделает. Все сделает, чтобы больше такого никогда не повторилось. Иван Четырнадцатый поступил правильно. Романов собирался вылезти из кожи. Или – снять шкуру с врагов престола. Второе было явно предпочтительнее. * * * – Ничего не могу понять. Александр только отмахнулся от доктора, который в ажитации бегал по палате. – Главное – жива. – Вы не понимаете! Это медицинский феномен! – А мне казалось – это вы ничего не можете понять? – не удержался Благовещенский. Ехидство пропало втуне, медик даже головы в его сторону не повернул. – Ничего не понимаю! Этого быть не может… – Но есть ведь! Александр препирался вполне охотно, Машу ему пришлось временно выпустить из рук. Девушку переодевали. Да-да, уже четвертый раз за эти сутки. И, похоже, это был не конец. Что с ней происходило – неясно, но поить ее приходилось чуть не каждые полчаса. Девушка начинала метаться, стонать, облизывать губы, кожа у нее пересыхала, температура поднималась, но стоило только поднести к ее губам больничный поильник с носиком, как Маша успокаивалась. Она выпивала залпом чуть не четверть ведра – и успокаивалась. [16] А потом начиналось нечто несусветное. Обычно как выводится вода? Да, она проходит сверху – вниз, это естественный процесс. И выпить четверть ведра, кстати, – сложно. Но не в этом случае. Маша начинала потеть. По ее коже катились крупные капли пота, причем не бесцветного, а какого-то неправильного, рыжеватого, пачкали ночнушку, оставляли следы на простыне… За час-полтора промокал даже матрас. Доктора терялись в догадках. Что происходит, как это можно объяснить… нет, непонятно. Магия? Но никто не знал такой магии! И даже если предположить, что из тела Маши выводится железо… Александр, честно говоря, так и думал, с тех пор как увидел рыжеватые, похожие на ржавчину следы на простыне. Вот только что делать с поражениями внутренних органов? Они-то останутся… Допустим, не будет осколка. Но куда ты денешь дырку от осколка? И каков вообще должен быть состав крови, чтобы выводить железо? Растворять его, убирать… Не так давно, около часа назад, доктора таки нацедили на исследование кровушки и понесли в лабораторию. Вот и стоит один из них в дверях, Натан Самуилович, мнется, смотрит большими глазами (действительно большими, карими такими, с поволокой) и не знает, что сказать. – Что у вас, коллега? – Непонятное что-то, Мирон Яковлевич. – Что именно, Натан Самуилович? – Да по анализам, у нашей больной в венах крови нет. Ошалели все, в том числе и Александр. – К-как? – Простите, оговорился. Крови там ничтожно мало. В основном – соединения железа. – Соединения? Железа? – Да. Причем в жидком, что странно, состоянии. Какие-то сложные, непонятные… Теперь недоумевали оба доктора и Александр за компанию. Кстати, он как раз – меньше всех. – Соединения железа в жидком виде? Это они выходят? – С научной точки зрения сие невозможно, – вздохнул Мирон Яковлевич. – Но – да. Похоже на то… – Больная должна быть уже мертва, – отрезал Натан Самуилович. – Это вообще чертовщина какая-то! – Это – не чертовщина. – Александр сориентировался первым, показывая на распятие, которое висело над кроватью. Увесистое такое, сделанное из освященного серебра, украшенное драгоценными камнями, сапфирами и рубинами. |