Книга Желание моего сердца, страница 59 – Патриция Грассо

– Ты что-то почувствовала?

– Совершенно определенно да, – ответила Блайд, переведя дыхание. – Почему мне стало там так страшно?

– Екатерина Говард (Екатерина Говард – пятая жена Генриха VIII, казнена 13 февраля 1542 года по обвинению в супружеской измене.), – спокойно ответила Блисс.

– Кэт Говард?! – удивленно воскликнула Блайд. – Она умерла больше полувека назад.

Блисс кивнула:

– Когда несчастную пришли арестовывать, она бросилась бежать по этой галерее в тщетной попытке добраться до короля и умолить его о прощении.

– Ее душа томится здесь уже пятьдесят лет, – прошептала Блайд. – Мы должны помочь ей перейти на другую сторону.

– Я знала, что ты согласишься помочь мне. – Блисс с признательностью сжала руку сестры.

– Почему ты ничего не попыталась сделать сама?

– Мне было трудно находиться здесь одной.

– Я понимаю, – согласилась Блайд. – Когда мы поможем ей?

– Двадцать первого декабря Шекспир представляет королеве свою новую пьесу «Ромео и Джульетта». – Блисс повела Блайд по длинным коридорам обратно. – Когда все соберутся на представление, мы придем сюда.

Блайд согласно кивнула.

– А теперь ты поможешь моему мужу?

– Конечно.

Когда сестры вернулись в комнату, Блайд осторожно сняла одеяло с головы спящего Роджера. Блисс принялась массировать ему виски, шепча беззвучно молитву. Через несколько минут она остановилась и знаком дала понять Блайд, что все готово. Та снова накрыла Роджера одеялом.

– Он поправится? – шепотом спросила она, провожая сестру до двери.

– Да, но ему нужно время, чтобы… очиститься, – с улыбкой ответила Блисс.

Блайд улыбнулась в ответ и закрыла за сестрой дверь. Господи, подумала она, сейчас ей самой не помешал бы хороший отдых.

– Что твоя сестра делала со мной?

Блайд обернулась и с удивлением взглянула на Роджера: она была уверена, что он все еще спал.

– Я почувствовал прикосновение, – с улыбкой объяснил он. – А ты бы не разрешила дотрагиваться до меня никому, кроме членов твоей семьи. И потом эта то ли молитва, то ли заклинание…

Он вдруг замолчал, удивленно округлил глаза, потом схватился руками за живот, вскочил с кровати и опрометью бросился из комнаты. Блайд услышала, как его рвет в коридоре. Дотронувшись до своего лица, она почувствовала, что оно покрыто испариной. Неужели заклинание подействовало и на нее?

– Я же говорил, что все эти ваши колдовские штучки не помогут, – проговорил Роджер, вернувшись через несколько минут.

По лицу было заметно, что ему стало лучше.

Блисс молилась о том, чтобы ты исторгнул яд, – объяснила Блайд.

– Да, мне действительно легче, – признался Роджер. – А вот ты что-то бледная.

– Я бы хотела прилечь.

Роджер обнял жену и помог ей лечь в кровать.

– Скоро придет Дейзи, – сказал он. – Пошлю ее за завтраком. Я так голоден, что готов съесть целого быка.

– Не говори мне о еде, – простонала Блайд, чувствуя приступ тошноты.

– Моя маленькая бабочка, ты будешь так чувствовать себя ближайшие восемь месяцев, – сказал Роджер и нежно улыбнулся.

– Роджер, вчера ты напился с горя? – вдруг спросила Блайд.

– С какого горя?

– Что у тебя будет ребенок.

– Дорогая, я напился, потому что праздновал скорое появление моего второго ребенка, – ответил Роджер и погладил жену по щеке.

– Спасибо тебе, – устало улыбнулась она и прижалась к его руке.

В дверь постучали, и на пороге появились Хардвик и Дейзи.

– О, вы уже одеты. – Брови Хардвика удивленно поползли вверх. – Прошу прощения за наше опоздание.

– Герцогиня плохо себя чувствует, – сказал Роджер. – Дейзи, отправляйся на кухню и принеси чашку бульона и кусок хлеба. И никакого масла!

– А что принести вам, милорд? – осведомился Хардвик.

– Побольше горячего и жирного супа. – Роджер взглянул на жену и добавил: – Я поем в холле.

Когда слуги ушли, Роджер подошел к столу, на котором стояли кувшин с водой и фаянсовый таз, снял рубашку и стал умываться.

– Если каждое утро, перед тем как встать, ты будешь съедать немного черствого хлеба, это поможет тебе чувствовать себя лучше, – проговорил он, не оборачиваясь. – И не ешь жирного. От такой пищи тебя будет все время тошнить.

– Откуда ты все это знаешь? – спросила Блайд, удивленная его осведомленностью.

– Я уже проходил через все это, – ответил Роджер, разбрызгивая вокруг себя воду.

Блайд с улыбкой смотрела на то, как он моется и надевает чистую рубашку. Именно таким и должен быть брак, подумала она. Мужчина и женщина живут вместе одной жизнью; мужчина заботится о женщине, которая носит под сердцем его ребенка.

Роджер подошел к кровати и сел на краешек.

– Наслаждайся придворной жизнью, – сказал он, прервав размышления Блайд, – потому что это твой последний приезд сюда. Через несколько недель мы вернемся в замок Дебре, и ты останешься там.

– Я не понимаю… – недоуменно произнесла Блайд.

– Ты не вернешься во дворец.

– Я поняла твои слова, но не причину, по которой ты так решил.

– Я не хочу дважды совершать одну и ту же ошибку.

– Какую ошибку?

В ответ Роджер лишь махнул рукой.

– Я хочу знать, за что ты наказываешь меня, – настаивала Блайд.

– Пока что ты ничего не совершила, – ответил Роджер. – Но я не дам тебе флиртовать с придворными кавалерами.

– Флиртовать! Да как ты смеешь говорить мне такие вещи! – возмутилась Блайд. – Если помнишь, я хотела остаться с Мирандой, Это ты настоял, чтобы я сопровождала тебя.

Роджер резко поднялся с кровати и, пристально глядя на Блайд, сказал:

– Дитя, которое ты носишь, будет твоим единственным ребенком.

Тут в комнату вошла Дейзи с подносом. Блайд с наслаждением выпила бульон. Уходя, Роджер сказал:

– Ложись спать. Скоро ты почувствуешь себя гораздо лучше. И не забудь о встрече с королевой.

– Разбуди меня через два часа, – приказала Блайд фрейлине. – Мне нужно будет принять ванну. Проследи, чтобы все было готово к тому моменту, когда я проснусь.

Дейзи кивнула и задернула полог кровати.

После ночи, проведенной в кресле, Блайд чувствовала себя разбитой, но тревожные мысли не давали ей заснуть. Странное поведение мужа и его необоснованные упреки беспокоили ее. Что же произошло в его браке с Дарнел, если из доброго, улыбчивого молодого человека он превратился в мрачного и подозрительного мужчину, которого Блайд видела теперь?