Онлайн книга «Трон Знания. Книга 1»
|
Ярис повернулся к Адэру: – При всем уважении к опыту и возрасту я не могу позволить человеку без должного образования прикасаться к больной. – Маркиз! Проводите их в палату! – Прошу прощения, мой правитель, но в моей клинике действуют определенные правила, нарушать которые никому не позволено. Даже мне. Адэр поднялся: – Распорядитесь перенести Малику в машину. – Ее нельзя перевозить. Адэр направился к двери. Через минуту тишину коридора вновь нарушил звук шагов. Маркиз Ларе вел стариков в отделение интенсивной терапии. *** Со стула вскочила сиделка. Приподняв подол белоснежного платья, присела и слегка склонила голову. Белокурые локоны спрыгнули с покатых плеч и замерли на высокой груди. – Иди, Вельма, отдыхай, – сказал Ярис. Девушка выпорхнула за дверь, оставив в палате тонкий аромат таежных лесов. Ярис приблизился к лежащей на боку Малике. Бросил сокрушенный взгляд на письмена – час назад они бежали намного быстрее. Накрыл простыней спину, усеянную кровоподтеками, повернулся к старикам: – Вельма все время находится рядом… – И умолк на полуслове. Адэр ничего не сказал им! Он привез сюда дряхлых, беспомощных людей и даже не удосужился хоть немного подготовить их к сильнейшему всплеску переживаний! Ярис подхватил Муна под локоть, усадил на стул. Втиснул в трясущуюся ладонь стакан воды с успокоительными каплями. Подошел к Йола, но тот оттолкнул протянутую руку, ущипнул себя за ухо и с нестарческой резвостью подскочил к кровати. Прикоснулся к шее Малики: – Сколько? – Что «сколько»? – переспросил Ярис. – Сколько не дышит? – Со вчерашнего вечера. – Сколько часов? Тон тщедушного на вид старика был жестким и требовательным. Ярис растерялся. Доныне простой люд разговаривал с ним как с Богом – полушепотом. Не зная, как отреагировать на недопустимый образ обращения к себе, взял с тумбочки карту болезни. Пролистывая страницы, пытался вспомнить, о чем спросил ориент. Йола осторожно повернул Малику на спину. Взглянув на лицо, отшатнулся. Но уже через секунду худые пальцы вонзились в грудную клетку девушки. – Осторожно! – вскричал Ярис. – У нее сломаны… – Третья. – Простите? – Сломана третья кость. Верх сердца. Ярис нахмурился. Старик вдавил в тело ребро ладони: – И пятая. Низ сердца. – Вогнал пальцы в межреберье настолько глубоко, что, казалось, проткнул кожу насквозь. – Сердце живое. Ярис снял очки. Надел. – Сколько не дышит? – вновь спросил Йола. Ярис скользнул взглядом по записям в карточке, посмотрел на настенные часы: – Одиннадцать часов. – Йола нужны минуты. – Одиннадцать часов и двадцать минут. – У Йола есть сорок минут. – Простите, я не понял. – Ориенты могут долго не дышать. Так понятно? – Это я знаю. Ко мне приносили мальчика. Ориента, – говорил Ярис, наблюдая за пальцами старика. – Он вдохнул кусочек ракушки. Пока его несли, пока я извлек инородное тело… По идее ребенок не дышал пять часов, хотя я думаю, сломался мой стетоскоп, и потому я не смог услышать… – Ориенты ныряют на двенадцать часов, – перебил Йола. – Малика – ориентка? – искренне удивился Ярис и даже успел за долю секунды подумать, что впредь не стоит подслушивать сказки. – Малика – нет. Отец Малики – ориент. Фраза, произнесенная стариком минуту назад, наконец-то догнала Яриса. Он окончательно смутился: – Вы хотите сказать, что ориенты могут обходиться без воздуха двенадцать часов? – Йола не хочет сказать. Йола уже сказал. Ярис оттянул воротник рубашки: – Предположим, вы услышали сердце. Предположим, девушка может не дышать длительное время. – Двенадцать часов, – вставил Йола. – Хорошо, я запомню. Но у нее температура такая же, как в комнате. Температура трупа. – Отец Малики – ориент. Ярис прижал к виску ладонь: – Я не понимаю, о чем вы говорите. – Ориент ныряет на двенадцать часов в холодную воду. Ориенту нельзя мерзнуть. – Вы хотите сказать, что, когда ориент задерживает под водой дыхание, температура его тела понижается до температуры окружающей среды? – Не ниже двенадцати градусов. – Вы шутите? – Йола не умеет шутить. Ярис расстегнул верхнюю пуговицу рубашки: – А куда ныряет ориент на двенадцать часов? – В море. Мун! Помоги. Ярис посмотрел на старика, сидящего на стуле, и поморщился – в суматохе он явно переборщил с успокоительными каплями. – Я помогу. Что надо сделать? – Йола хочет посмотреть спину. Они осторожно перевернули Малику. Взглянув на письмена, Ярис вытер выступивший на лбу пот. Слова побледнели, проступали не все буквы, и лениво бегущие строки походили на прореженные зубья старой расчески. – Йола не знал, что надпись живая, – сказал старец озадаченно. – Именно это удержало меня от вскрытия. Пальцы старика забегали по спине Малики. – Четвертый выбит. Пятый. – Не так быстро, – попросил Ярис, нервозно листая карточку. – Седьмой. Копчик смещен. – Подождите! Старик перевернул Малику на спину: – Сколько у Йола времени? – Двадцать минут. А что вы делаете? – Йола хочет знать, почему Малика не дышит. – Честно говоря, когда я увидел девушку, решил, что у нее вообще не осталось целых костей и внутренних органов. Однако при обследовании методом пальпации оказалось… Ярис подавился словами. Пальцы старика чуть ли не полностью ушли под ребро Малики. – Отломки ранили легкое. В себя воздух тянуть можно, а вытолкнуть нельзя. Сколько у Йола времени? – Десять минут. – Йола нужна длинная игла, пустая внутри. – Старик поцеловал Малику в лоб. – Потерпи, дочка. *** Ярис кружил по коридору, нервно потирая ладони. В его клинике работали доктора почти всех востребованных специальностей. В основном это были выходцы из малоимущих семей, те, кто не гнался за большими деньгами, кто искренне любил медицину, народ и родину. Ярис помогал им с обучением за границей, притом не тратя отцовских денег. Он изобретал лекарства, продавал свои открытия, и статью дохода, не задумываясь, превращал в статью расхода с целью получения в дальнейшем прибыли в виде надежных и самоотверженных соучастников великого дела. Но с травматологами ему не везло. И всему причиной был прииск «Горный», где чуть ли не каждый день случались травмы, чаще всего несовместимые с жизнью. |