Книга Трон Знания. Книга 3, страница 131 – Такаббир Эль Кебади

Звонко рассмеялась:

— А я их нет. Я Лилана люблю. — Погладила живот. — И дочку люблю. Мне больше никто не нужен.

Вокруг столика забегали официанты, устанавливая тарелки с едой.

Вельма взяла Малику за руку:

— Мы с Лиланом купили детскую кроватку. Пойдём, покажу.

— Мы торопимся, — заметил Вилар.

— Я приду. Чуть позже, — пообещала Малика.

Вельма поднялась:

— Мы будем ждать. — И поплыла к выходу из зала.

Вилар посмотрел ей в спину:

— Кто бы мог подумать, что Вельма выйдет замуж. — Повернулся к Малике. — Теперь в Грасс-Дэморе тебя ничто не держит.

Она поводила пальцем по скатерти:

— Я не поеду с вами, Вилар. Не поеду с вашими детьми к вашему отцу.

— Ты не понимаешь, что значит — остаться одной.

Она улыбнулась:

— Я люблю его. Мне больше никто не нужен.

***

Из Тезара привезли архив Порубежья — три грузовые машины. Кебади обезумел от счастья. Слуги несколько дней переносили коробки с бумагами из холла в вотчину летописца. Малика помогала ему сортировать документы в хронологическом порядке и радовалась, что даты выметают из головы ненужные мысли.

Луга привёл доморощенного автомеханика. Вскоре старая машина Вилара — красная, как закатное солнце, с поцарапанным крылом и вмятиной на капоте — была на ходу. Малика вырвалась из замка, и время полетело с бешеной скоростью.

Наконец наступил день, который она ждала с нетерпением. Надела белое платье и серебряное ожерелье с камнями мастера Ахе. Долго крутилась перед зеркалом, укладывая волосы. Окинув себя придирчивым взглядом, направилась в охраняемый надзирателями флигель.

Иштар раскладывал книги на полке. Обернувшись на стук двери, воскликнул:

— Бог мой! Это ты?

— Нет. Это я, Малика, — сказала она и низко присела. — Я пришла пожелать вам доброго дня, хазир Иштар Гарпи.

Иштар вытянулся:

— Ты сказала: «Хазир Иштар Гарпи»?!

— Да, хазир Иштар. У Шедара никто не родился. Вчера был последний день его правления. Сегодня первый день вашего правления.

Иштар направил палец на замершего возле двери Лугу:

— Ты слышал? Она сказала мне: «Хазир Иштар Гарпи».

— Слышал, — подтвердил страж.

— Позови надзирателей, — приказал ракшад, и когда те вошли в комнату, обратился к Малике: — Повтори в их присутствии.

— Что? — спросила она, пытаясь сообразить, что сделала не так.

— Как ты меня назвала.

— Хазир Иштар Гарпи.

— Оставьте нас! — крикнул Иштар и упал в кресло. Посидел, взирая на Малику. Промолвил тихо: — Я не верю, что всё так просто. Одновременно так просто и так сложно.

— Шедар не уступит тебе трон?

— Закон о престолонаследии принят в Ракшаде пять тысяч лет назад. Его ни разу не нарушали.

— Тогда переживать не о чем. Скоро за тобой придёт твой шабир, и ты уедешь.

— Ты знаешь о шабирах?

— Читала.

— Что ты читала?

Малика опустилась на обитый гобеленом стул, разгладила на коленях складки платья:

— Шабир — это воин-вестник. Он приносит наследнику благую весть о переходе престола. Раньше шабиром становился любой, кто добегал до наследника первым. Потом его стал выбирать Совет Ракшады.

— Хазирад, — подал голос Иштар. — У вас король, у нас хазир — рука Всевышнего. У вас Совет, у нас Хазирад — пальцы на руке Всевышнего. Шабир — это глас Божий. Его устами Бог обращается к Ракшаде.

— Я знаю.

Иштар поднялся и, заложив руки за спину, расправил плечи:

— Ты можешь сидеть в моём присутствии. Имеешь право разговаривать в моём присутствии.

Малика улыбнулась:

— Ты в порядке?

— Имеешь право видеть меня, когда захочешь.

Малика покачала головой:

— Велика честь.

— Ты имеешь право отказать мне.

— В чём?

— В совокуплении.

Малика вскочила:

— Ты больной на всю голову. — И выбежала из комнаты.

***

Адэр влюбился в старинный город: в высокие колокольни и башни с бронзовыми часами; в каменные гулкие мостовые и резной парапет над обрывом; в шум прибоя и в огромную глупую луну, которая на закате выползала из-за вершины Дара, всю ночь тёрлась о дворец Зервана, а на рассвете пряталась за вершиной Лай.

Последние дни лета полетели навстречу осени и разбрызгались мелким, как водяная пыль, дождиком. Адэр вдруг ощутил невыносимое желание вернуться в тихий замок, где по утрам поют птицы, а не грохочет прибой, где из окон видны кроны деревьев, а не вершины расколотой горы.

Поглядывая на бегущего перед машиной Парня, Адэр ощущал его нетерпение так же сильно, как своё. Остановив автомобиль возле лестницы, посмотрел на серые стены и замутнённые дождём окна. Появилось странное чувство, будто он вернулся домой.

Возле двери рядом с караулом стоял Мун. Старик не изменял себе: встречал правителя в любое время суток и в любую погоду.

— Эйра в замке? — спросил Адэр, взбежав по ступеням.

— Нет, мой правитель.

— Где она?

Мун переступил с ноги на ногу:

— Уехала. На старой машине маркиза Бархата. Куда — не знаю.

Пройдя мимо старика, Адэр неожиданно для себя сказал:

— Я соскучился по тебе, Мун.

Целый день он провалялся в постели, с жадностью вдыхая знакомый аромат плодоносящего сада.

На следующее утро отправился в архив. Маленькая комната, некогда служившая читальным залом, была тесно заставлена коробками. В проходах между стеллажами громоздились пачки исписанных бумаг, пожелтевшие от времени свитки и папки, покрытые пылью.

Увлёкшись чтением, Кебади не заметил, как Адэр присел на корточки и снял со стопки бумаг верхний лист: тёмно-серый, исписанный причудливым почерком. Выцветшие чернила были такими бледными, что слова в некоторых местах не просматривались.

— На каком языке это написано?

Кебади поднял голову и не по-стариковски резво вскочил из-за стола:

— Не трогайте! — Замахал руками. — Положите. Положите обратно!

Вернув бумагу на место, Адэр поднялся, окинул взглядом комнату:

— Тебе до конца жизни не управиться.

— Управлюсь. — Кебади сел. — Малика поможет. — Снял очки, вытащил из-под книги фланелевую тряпочку и, как обычно, забыл протереть стёкла. — Скелет Зервана нашли?