Онлайн книга «Трон Знания. Книга 4»
|
Сидя в паланкине в десяти шагах от наспех сколоченной сцены, Малика наблюдала за действом. Несколько лет назад она читала эту пьесу и восхищалась высоким слогом и глубоким смыслом, а сейчас ужасалась: неверный перевод на шайдир и кривляние актёров делали героинь шлюхами, героев дураками, а суть драматического произведения о героизме, любви и предательстве сводилась к банальной дворцовой интриге. Очередная исковерканная реплика о коварстве женщин резанула по обнажённым нервам. Малика побарабанила пальцами по сетчатому окну и велела носильщикам продолжить путь к дворцу супруги хазира. Паланкин плыл мимо зданий и каменных заборов, дышащих жаром. Нырял в тень арочных проёмов и вновь подставлял атласную крышу жгучему солнцу. Малика не обращала внимания на струйку пота, сбегающую по спине, не замечала приторного аромата благовоний. Смотрела на руки, сцепленные на коленях, и размышляла о встрече с Галисией. Она не собиралась признаваться дворянке в том, что вместе с Иштаром переступила запретную черту. И не нуждалась в её прощении. Малика хотела простить себя и намеревалась избавиться от чувства вины – для этого надо было увидеть счастливое личико Галисии и услышать звонкий смех. А внутренний голос вещал, что желание обрести душевный покой останется несбыточным. Малика надеялась застать Галисию в самой красивой беседке на берегу пруда или в сени цветущих деревьев, однако служанка, дежурившая у калитки, провела её во дворец. Однообразные залы и скромная обстановка ввергли в уныние: дворянка мечтала о роскоши, а получила собственный Приют Теней. Миновав коридор, Малика ступила в будуар жены хазира – тесную гостиную с единственным украшением: изящной лепниной под высоким потолком. Галисия лежала на кушетке и смотрела в витражное окно, покрытое примитивным рисунком. Обернувшись на звук шагов, дала знак старухе, ютившейся на стуле в уголке комнаты. Свесив ноги с кушетки, подождала, когда за старухой закроется дверь, и сняла чаруш: – Видела? – Что? – спросила Малика, вглядываясь в осунувшееся личико. – Ко мне приставили тюремщицу. В горячей воде не купаться, ничего не поднимать, в жару по парку не ходить. Усевшись рядом с Галисией, Малика стянула с головы накидку: – Иштар о тебе заботится. – Иштар? – Конечно, Иштар. Если бы ему было всё равно… – Он меня изнасиловал. Малика выдавила: – Что? Глаза Галисии потемнели, черты лица исказились. – Когда я вошла в спальню, он сорвал с меня одежду и толкнул на пол. Заставил встать на четвереньки и ползти к кровати. Потом заставил ползти по приступкам. Я оказалась на перине, хотела повернуться к нему… Он обмотал мою шею концами чаруш, взялся за ошейник… я была не готова... Мне было больно. Я просила его остановиться, а он всё продолжал и продолжал. Сильная дрожь прокатила по телу Галисии. Малика сжала её руку: – Успокойся. Она отказывалась верить, хотя помнила рассказ Хатмы об интимных предпочтениях Иштара. Он и сам не раз говорил, что любит брать женщину, как кобылу. Однако в истории бывшей кубары не было и намёка на его жестокость; томный вид Хатмы и возбуждённый голосок свидетельствовали о том, что Иштар был пылким и неутомимым любовником. Выдернув руку, Галисия вскочила и заметалась по комнате: – Я кричала, а он вдавливал меня лицом в подушку. Я задыхалась… я думала, что умру, а он не останавливался. Он мучил меня снова и снова. Мне казалось, что я в аду, а он дьявол. Это был настоящий ад, Малика! – Он тебя бил? – Нет. Был секс. Животный секс. Он животное! Он не сказал ни слова. За всю ночь ни слова. Я молила о пощаде, а он молчал. Попроси его больше так не делать. – И что я должна ему сказать? – Он насиловал меня! Малика! – крикнула Галисия и, рухнув на колени, сложила ладони перед грудью. – Умоляю тебя, забери меня отсюда. – Не могу. – Ты позволишь ему надо мной измываться? – Он твой муж. – Он насильник и извращенец. – Пиши ему письма, как ты хотела. – Уже не хочу. – Всё в твоих руках, Галисия. – Нет! В твоих. Он тебя послушает. – Я не могу говорить мужчине, как надо совокупляться с женщиной. Тем более что я сама не знаю, как это делается. Не могу приказать ему быть с тобой нежным и ласковым. И не могу тебя забрать. – Ради Самааш ты нарушила все законы. Думаешь, она не говорила мне? Ты надавила на него, и он удочерил ребёнка. Вот только ты забыла спросить: нужна ли мне чья-то дочь? – Ты сама хотела приютить Самааш. – Приютить и стать мачехой – разные вещи. – Я думала, ты будешь рада воспитывать племянницу любимого человека. – Ехидничаешь, да? – Нет, Галисия. Я всегда считала тебя доброй, открытой, искренней. И верю, что Иштар перебесится и простит тебя. – Это он должен вымаливать у меня прощение. – Этого не жди. – У него уже семьдесят кубар. – Вот и молись, чтобы он ходил к ним, а о тебе забыл. – Забери меня или я с собой что-нибудь сделаю, – произнесла Галисия, сжав кулаки. – Ты беременна. Галисия вытаращила глаза: – Что? – Ты беременна. – Нет. Нет! Прошло всего четыре дня. – Я – знаю. Иштар придёт к тебе через три года. Несколько секунд Галисия молчала, тяжело дыша и не двигаясь с места. Опустившись на пятки, беспомощно уронила голову на грудь: – Бог мой… что я наделала… Почему ты меня не остановила? – Я пыталась. – В Грасс-дэ-море. Когда я решила порвать с Адэром. Он был со мной таким нежным… Малика вытянулась: – Галисия, не надо. – Мне кажется, больше всего ему нравились наши примирения, и он специально изменял мне. Я злилась, хлопала дверью и несколько дней не показывалась ему на глаза. Но когда успокаивалась и приходила… Это было нечто. Это было настоящее счастье, а я от него отказалась. Всему виной моя ревность. – Галисия подняла голову и посмотрела на Малику. – Я ведь приревновала его к тебе. Вот дура… Разозлилась из-за вашего танца на балу. Решила, что он завёл с тобой интрижку. Потом он сказал: «Я танцевал с ней, а представлял тебя». А я не поверила. Когда ты заболела, он сказал мне: «Малика тебе не соперница. Сходи к ней и убедись». Малика вскинула подбородок: – Так и сказал? – Клянусь. – Убедилась? – Я увидела Иштара и забыла, зачем пришла. Он вёл себя ужасно. Грубил мне и всячески показывал, что я, знатная дама, ниже его, преступника. Ещё тогда надо было остановиться. – Галисия протяжно вздохнула. – А я представляла, как приручаю этого зверя. Потом его письма. Мои письма. Я ошиблась, Малика. Что теперь делать? |