Онлайн книга «Государево дело»
|
– Верно говоришь, стольник. Оплошки допускать нельзя… Кстати, а как там духовник мой? – Паству окормляет, – скупо усмехнулся Михальский. – Почитай все болящие причаститься успели, в чаянии скончания живота. – А как ты думаешь, он сам за мной увязался или надоумил кто? – Если вы, государь, на Филарета грешите, то зря. Они с Мелентием друг друга на дух не переносят. Не будь иеромонах вашим духовником, давно бы в Соловках обретался. – Или патриарх опочил бы, – сделал постное лицо Рюмин. – Тоже может быть, – не стал спорить литвин. – Ладно, что Господь ни делает, все к лучшему. Какая компания собралась, такой и играть будем. Запомните, что я вам скажу. Люди вы, кроме Клима, в Германии новые, и многое вам будет в диковинку. Ну и немцам, понятное дело, тоже. А потому, особенно по первости, всякой собаке будет любопытно, кто вы таковы и чем дышите. Так вот, надо показать, будто мы все – из самой лучшей страны, и у нас на Руси разве что молочные реки в кисельных берегах не текут. Чтобы в умах обывателей Москва и кущи райские где-то рядом были. – Ради такого дела надо было немцев из Вельяминовского полка взять, – заметил Михальский. – Нет, – скривился я. – Среди них большинство за жалованье служит, а как чуть накопят, так сразу на сторону смотрят. Сразу им и Москва грязная, и русские все «швайне», даром что сами пока на службу ко мне не поступили – последний хрен без соли доедали! – Есть такое, – скупо улыбнулись ближники, навидавшиеся подобного отношения. – Только говорить твои рынды по-немецки не могут, – заметил Рюмин. – Я вообще в ум не возьму, что бы ты делал, кабы меня в Новгороде не нагнал. – Не больно-то ты торопился, – усмехнулся я в ответ. – Но и тут не беда. Взял бы кого из студентов, что в Ростоке науки изучают. Катарина сказывала, есть среди тех юношей толковые ребята. К тому же тут не говорить, тут показывать надо, а за этим дело не станет. Ребятки как на подбор. «Каких только кораблей не встретишь в Ростокском порту», – с досадой подумал Рихард Генин, с опаской ступая по качающимся сходням. Низкорослому толстяку, страдающему одышкой, совсем не хотелось поскользнуться, и потому он осторожничал. Будучи таможенным асессором, он большую часть службы провел на складах и рынках, реализуя конфискованное у нечистых на руку негоциантов добро, и редко посещал корабли для досмотра. Но сегодня, как на грех, портовый чиновник заболел, и его пришлось подменить. Надо сказать, что судно, «осчастливленное» посещением герра Генина, выглядело не слишком привычно для здешних мест, и он был готов поклясться, что никогда прежде не видел подобного, но, как ни странно, над ним реял сине-желто-красный флаг Мекленбурга. – И за что мне это!.. – горестно сказал он сам себе, оказавшись на палубе. – Что вы сказали, господин асессор? – переспросил следовавший за ним по пятам капрал портовой стражи Таубе. – Я говорю, что нам с вами не слишком-то повезло, – буркнул таможенник. – Как знать, – не согласился с ним стражник. – У русских случаются очень недурные товары. – У русских? – Конечно. Это же «ладья». Как-то на таком сюда прибыл посланник нашего доброго герцога. – Уж не думаете ли вы, что это убожество может быть посольским кораблем? – Нет, тогда бы на нем был поднят флаг с двуглавым орлом. Господин Рюмме всегда путешествует под таким. – Ты что, знаешь русского посла? – Встречались, – неопределенно хмыкнул капрал. – Позовите шкипера! – обратился к встречавшим их морякам Генин. – Ась? – непонятно переспросил один из них. – Господи, они еще и язык наш не знают?! – изумился таможенник. – Ну они же русские, – пожал плечами стражник. – Но зачем тогда эти варвары поднимают наш флаг?! – разозлился чиновник. – Как теперь, черт побери, прикажешь с ними разговаривать? – Зачем вам с ними разговаривать? Осмотрите груз и объявите величину пошлины. Ручаюсь, если речь пойдет про талеры, они все поймут. Если же будет нужда, всегда можно обратиться к капитану фон Гершову или его людям. Среди них многие побывали в Московии и, верно, смогут объясниться. – А что этот чертов померанец, уже вернулся? – Еще вчера. – И наверняка опять привез целую свору чешских дармоедов, – пробурчал Генин. – Можно подумать, в Мекленбурге мало своих бездельников! – Вот видишь, – ткнул я в бок Рюмина, – сколько всего интересного за пять минут узнали. А ты – «невместно, невместно»! – Эй, как вас там, – снова начал немец. – Покажите мне ваш дерьмовый трюм. И быстрее, черт вас дери! – Сам ты «шнеллер, шайзе», – огрызнулся матрос. – Не трудитесь, господин таможенник, – вмешался я в их перепалку на чистом немецком языке. – На этом корабле практически нет грузов. Только пассажиры. – О, хвала Создателю, хоть кто-то здесь говорит на человеческом языке! – обрадовался толстяк. – Меня зовут Рихард Генин, я здешний таможенный асессор. Мне нужно осмотреть это судно и оценить груз для определения размеров пошлины. Но раз вы говорите, что груза нет… а сколько пассажиров? – Тридцать три человека вместе со мной, – улыбнулся я. – Сколько?! – Ознакомьтесь с подорожной, там все написано. – Вы офицер нашего герцога Иоганна Альбрехта? – пролепетал чиновник, пробежав глазами протянутый ему документ. – Да, мой друг. А потому грузы этого корабля не подлежат досмотру и уж тем более не облагаются пошлиной. – И вас зовут… – Фон Кирхер, к вашим услугам. – Где-то я слышал это имя. – Я бывал здесь прежде, и меня многие помнят. Впрочем, не сочтите за невежливость, но мне и моим людям срочно надо в город. – Конечно-конечно. – И маленькая просьба. Не стоит слишком уж распространяться о моем приезде. – Да, но… – Разумеется, ваша милость, – гаркнул, перебивая своего начальника, вытянувшийся в струнку капрал. – Как вам будет угодно! – Благодарю, – кивнул я и велел своим спутникам собираться. Приободрившиеся рынды спешно приводили себя в порядок и собирали вещи, весело переговариваясь в чаянии скорого схода на твердую землю. Ратники Михальского вели себя спокойнее, но было видно, что и им морское путешествие наскучило. Все-таки народ у нас, как ни крути, сухопутный. – И где же мы такую ораву разместим? – задумчиво покачал головой Рюмин, наблюдая за сборами. – Не знаю, – пожал я плечами. – Судя по твоим докладам, у нас тут немалое подворье пустует. Неужто все не поместимся? |