Книга Украденное дитя, страница 42 – Мария Сакрытина

— Простите, госпожа, я попытаюсь пронести его в мою комнату, но, думаю, он застрянет.

— Боже!

— Не волнуйтесь, госпожа, он не опасен.

— Здесь сейчас будет Тайная полиция. О чём вы думали?!

— Вот они его и увезут, госпожа. Очень удобно.

— Что?!

Выше упомянутая Тайная полиция выбрала именно этот момент, чтобы ворваться в дом. Всё ещё в объятьях Ричарда Фрида наблюдала, как они запугивают слуг и пачкают следами ковры, и думала, что Эш был прав: толку от них никакого.

Позже пришлось успокаивать отца. Фрида поила его шоколадом и с улыбкой приговаривала, что всё хорошо. К тому моменту она уже прекрасно себя чувствовала, разве что недостаток сна сказывался.

— Что это была за тварь, Фрида? — всё спрашивал и спрашивал лорд Валентин. — Зачем она напала на нас?

— Тише, отец, отдохните, вам нужно поспать.

После Ричард признался.

— Я подмешал зелье в его шоколад, госпожа. Утром он всё будет помнить, как в тумане.

Фрида вздохнула. В любви к зельям Ричард был, похоже, неисправим.

— Ну и хорошо.

— Вам тоже нужно отдохнуть, госпожа.

— Да…

Лечь пришлось в одной из гостевых комнат. Пожар в спальне герцогини, конечно, потушили и вроде бы ничего из личных вещей не пострадало, но комнате требовался ремонт.

— Мы завтра всё устроим, мадам, — заверила её экономка. — Пожалуйста, не волнуйтесь.

Фрида только кивнула. Сил не было даже поблагодарить.

— Ричард… вам тоже следует поспать. Вы же далеко за… этим… ездили. Спите.

— Я посижу с вами, госпожа. На всякий случай.

— Не стоит…

Ричард промолчал, но никуда не ушёл, а Фрида скоро снова заснула — тем самым волшебным сном без сновидений. Ричард заботился о здоровье своей госпожи.

На следующий день с утра он увёз герцогиню кататься по столице — смотреть выставки, обедать в модных ресторанах, гулять по павильонам и, вечером, посетить приезжий балет из северной империи, что за Конфедерацией.

С Тайной полиций разбираться остался лорд Валентин, а в помощь ему — слуги особняка Виндзоров. Из них граф Цевет, приехавший навестить герцогиню, ничего вытянуть не смог, поскольку ничего они не знали. Срочный курьер от императора, справлявшийся о здоровье леди Фриды, тоже уехал с туманным сообщением, дескать, мадам в порядке. «А ребёнок?» — дотошно уточнил император со следующим курьером. Кажется, тоже в порядке. Кажется?

В столице на даму в трауре с частой вуалью на лице не обращали внимания. Фрида специально оделась попроще, и карета её была без гербов. А Ричард словно нарочно выбрал день, когда были открыты именно те выставки, которые леди нравились.

— Как давно я сюда не выбиралась! — выдохнула Фрида, гуляя по Национальной галерее и разглядывая древние фейрийские манускрипты. Над каждым она надолго останавливалась, внимательно изучала и что-то помечала в маленькой записной книжке.

— Я знаю, госпожа, — сказал Ричард, тенью ходивший за ней. — Если вы пожелаете, я договорился с директором галереи. Нас пустят в запасники, где вы сможете увидеть манускрипты, не попавшие в экспозицию.

Фрида, только-только наклонившаяся над очередным экземпляром, выпрямилась и оглянулась.

— Ричард, вы волшебник!

— Да, госпожа.

— Нет, я не о том. Теперь я понимаю, за что Эш так вас ценил.

Ричард тихо вздохнул.

— Но может быть хотя бы раз, — продолжала Фрида, — вы сделаете что-нибудь для себя? Хоть что-нибудь? Только для себя.

Ричард улыбнулся — улыбка не затронула его глаза, изогнулись только губы. Получилось жутковато.

— Я делаю, госпожа. Ваше удовольствие приносит мне истинную радость.

Фрида усмехнулась.

— Всё это, — она обвела взглядом выставочный зал, — вряд ли вам нравится.

Ричард промолчал.

— Как бы я хотела освободить вас. По-настоящему освободить, — тихо сказала Фрида.

В зале не было людно, только трое благообразных старичков так же внимательно, как Фрида до этого, рассматривали манускрипт у дверей. На беседующих леди и джентльмена в чёрном они, конечно, не обращали внимания — из чего Фрида тут же сделала вывод, что это шпионы графа Цевета. Для приличия им стоило хотя бы раз обернуться.

— Миледи, моя жизнь — служение. Это то, что я есть. И я не хочу это менять. — ответил Ричард.

— Но это же…

— Госпожа, простите, но вы не понимаете. Я такой. И я счастлив, что могу выбирать тех, кому я служу. И когда могу делать их счастливыми. Вы правда не понимаете, поэтому прошу… Не нужно больше возвращаться к этому разговору.

Фрида заглянула ему в глаза и увидела в них страну Огненных фейри, знакомую ей только по рассказам. А ещё рогатый фейри, совсем мальчишка, озорно улыбаясь, протягивал руку. Ну, это она уже совсем нафантазировала!

— Хорошо, Ричард. Как пожелаете. Что ж… вы упоминали запасники?

Вечером в театре, пока Ричард ходил за внезапным капризом Фриды, имбирным лимонадом, герцогиня вышла в анфиладу подышать воздухом (и посмотреть на разодетых леди и джентльменов сверху вниз). И вдруг её резко толкнули. Фрида успела схватиться за перила, а позади раздалось испуганное:

— Прошу прощения! Вы не ушиблись?

Фрида подняла вуаль.

— Нет, графиня. С вами всё в порядке? Как здоровье вашей дочери?

Графиня Бальмонт, та самая что приезжала в отсутствие Эша жаловаться на фейри, побледнела.

— Мои соболезнования, герцогиня. — И попыталась проскочить мимо, к лестнице.

— Элен, постойте. Вашей дочери лучше? — Фрида и сама не понимала, почему её это так интересует. Наверное, пресловутое фейрийское любопытство.

Графиня замерла и взглянула испуганной птичкой.

— О, Фрида, я бы всё отдала, чтобы ваш муж был жив! Моя дочь, Генри… Совсем помешалась! Мы выписали ей доктора из Халифата, но и он… О, она постоянно бормочет о танцах, и её ноги, о, они каждую ночь в крови… Что мне…

— Милая, ты утомляешь герцогиню. — Это присоединился к разговору похожий на медведя внушительный супруг графини. — Леди Фрида, примите наши соболезнования. Идём, дорогая.

— Госпожа? — Ричард вернулся с лимонадом.

Фрида, задумчиво хмурясь, смотрела вслед удаляющимся Бальморам. Граф поддерживал вздрагивающую супругу — та, кажется, плакала.

— Ричард… У графини дочь очаровал какой-то собственник-фейри. Нужно нанести им визит.

— Как скажете, госпожа.

Фрида отпила лимонад. Тот приятно горчил на языке.