Онлайн книга «Маленькая опера»
|
– Да вы подготовились! – сказала Берта с уважением. Тони убрал секатор в карман. – Я был в школе отличником. Так что там с оперой? – Обожаю музыку! Тони и Берта одновременно откинулись на спинки стульев, достали сигареты и закурили. Даже сигареты они держали одинаково, из чего ясно было – одного поля ягоды. * * * Следующим утром Берта шлёпала по коридору и стучала в двери номеров. – Ватрушечки мои! Просыпаемся! Время петь оперу! Сердитая, лохматая с утра Моника выскочила в коридор. – Я не хочу! – возмутилась она. – Кто не хочет оперу, тот поедет к пехотинцам! Встаём! Глаза рисовать не обязательно, но трусы наденьте. Всё-таки классическая музыка! – Семь часов! – крикнул Макс из-за двери. Из своей двери на цыпочках вышла Герда. В ночнушке, со сковородкой в руках, она устремилась вслед за Бертой и замахнулась. – Я всё ви-жу! – пропела Берта, не оборачиваясь и не сбиваясь с шага. Герда присела и быстро-быстро вернулась к себе. * * * Мотивационную речь Бено начал с главного, без лишних сантиментов: – Мы поставим оперу! Вы – мои будущие артисты! Артисты скривили носы. – Это которое вчера было? – уточнил Арнольд. – Вчера мы просто щупали рояль. Сегодня вы откроете себя с новой стороны! – У меня все стороны открыты! – Герда покрутилась, задрала юбку и показала зад. – Послушайте! Мне рукоплескали Ла Скала, Париж, Берлин и Вена. И ещё будут рукоплескать. Доверьтесь, и я стану вашим отцом в мире высокого искусства! – У нас уже есть мать, нам её хватает с избытком! – объявил Арнольд. – В сравнении с Бертой вообще никто не мать. – Подождите! Пусть расскажет! – вступилась балерина. – Спасибо, фрау. Наша встреча – огромная для вас удача. Я могу научить петь любой предмет – стул, газету, хомячка. И даже таких калек, как вы, тоже научу. – Удивительно. Трёх минут не говорит, а мне уже хочется ему врезать! – удивился Макс. Арнольд, наоборот, не прочь был обрести новую профессию. Врач, плотник, пожарный, администратор и вышибала, он считал, что учиться никогда не поздно. Он поднял руку и подтвердил голосом: – Я – за! – Прекрасно! – обрадовался Бено. – Первый участник! Какие драматические амплуа вам ближе? – В этом заведении я гинеколог. И пожарный. И вышибала. И дворник. – А в музыкальном плане? – Могу мести, тушить, лечить и вышибать под музыку. – Понятно. Добро пожаловать! Кто ещё? Макс подошёл близко, заглянул дирижёру в глаза, как заглядывают в тёмный скворечник. – Уважаемый, здесь бордель! Когда эти женщины открывают рот, то виден асфальт! – Фу, как грубо! – фыркнула Моника и бросила в Макса солонку. Тот увернулся. – Хорошо, не асфальт. Ландыши и гиацинты! Вот эти картины на стенах, это похоже на оперу? Бено улыбнулся. – Дорогой друг. Я прекрасно отличаю вертеп от театра. Но я – Бенедект Фарнезе! В моих руках любой бордель станет театром! Короче. Завтра в десять, здесь же. Я принесу ноты. На сегодня достаточно, общение с идиотами быстро меня утомляет. Успешной вам работы! Дирижёр был чем-то недоволен, хотя его даже не побили. Лишь только ушёл, Моника ударилась в воспоминания: – А я в школьном хоре пела. Пока не залетела от завуча. Интересное было время! * * * Сострадательная Берта, хоть и выступала против постановки, выделила дирижёру комнату. Она вообще была сострадательным человеком. Покуда дело не касалось денег, конечно. Раз пьяный офицер стал лапать Герду как-то невежливо, особенно грубо. Девушка врезала кавалеру бутылкой. Офицер упал. Лёжа на полу, он вдруг засомневался, ухаживать ли ему дальше. – Правильно, нахалов надо учить! – поддержала работницу Берта. – Да! – крикнула Герда. – Пусть не думает, что за двадцать марок можно позволять себе грубости! – Стоять! – скомандовала Берта. – Двадцать марок? Немедленно вернулась и попросила прощения у господина – кто он там? – майора! И сделала его счастливым! Через час зайду, проверю. Герда в ответ фыркнула. – Считаю до трёх, уже два, – сказала мамаша. Танцовщица дёрнула плечиком, вздёрнула носик, скрестила ручки и сделала ещё десяток жестов, означающих крайнюю степень раздражения. Берта в ответ подбоченилась – и тем победила. Девушка вернулась к пьяному майору. Улыбнулась дежурно, как кассир в гастрономе. – Меня зовут Герда, в этот вечер я буду вашим ангелочком. Следуйте за мной. Можете ползком, если вам так удобней. В другие, не связанные с деньгами моменты, Берта утверждала, что Герда ей как дочь. Показывала при этом руками довольно крупного младенца и всхлипывала. * * * Иногда Макс не выходил к началу программы. Зрители шумели, участники топтались в кулисах, шоу не начиналось. Берта говорила: – Кажется, опять! Дальше история развивалась по одному сценарию. Арнольд хватался за голову, бежал в комнату комика. Заставал того лежащим на диване, в халате, с картинно запрокинутой головой. – О, нет, только не депрессия! – говорил администратор. – Не шуми! Нельзя шуметь в комнате умирающего! – А не хочешь ли пойти и умереть на сцене, при полном зале? Это ли не мечта артиста! – Нет! Там я никому не нужен! Впрочем, как и здесь! – отвечал Макс. Арнольд присаживался на край дивана и гладил ипохондрика по руке. – Ну расскажи, что случилось. – Мой талант меня покинул! – Это невозможно! – Вот задай тему для шутки! – Венеция и гондольеры! Даже ребёнок смог бы пошутить о гондольерах. Арнольд смотрел умирающему в рот, готовый хохотать и падать со стула. Но Макс лежал неподвижно, потом начинал рыдать вдруг, без предварительных даже всхлипов. – Мой мозг мне не повинуется! Комедиант зарывался в подушки, его плечи сотрясались. Арнольд гладил артиста теперь по спине. – Такой большой мальчик, а плачет. Нехорошо! Тут распахивалась дверь, заглядывала Берта. – Ну? Арнольд разводил руками: – Сегодня его покинул талант! – А в прошлый раз что было? – В прошлый раз ретроградный Марс в Стрельце. И это не метафора. |